Мир наизнанку (сборник)
Шрифт:
– Давайте, я передам.
– Тот, кто мне дал это письмо, – сказал Руслан, – попросил из рук в руки.
Дама пожевала напомаженными губами и ушла. Руслан остался стоять на пороге. Через несколько минут вышел человек лет пятидесяти, седой, щуплый, с обаятельным подвижным лицом:
– Что же вы? Входите, входите…
– Спасибо, – Руслан неловко вытер ноги о половичок. – Вам просили передать, профессор, – и протянул запечатанный пластиковый конверт с бумажным письмом внутри.
– Кто? – Профессор поднял брови.
– Человек, которого
Профессор взвесил конверт на ладони.
– Вы не возражаете, если я… садитесь. Вот так. Вам принесут чая. Или… просто подождите пару минут, ладно?
Он вышел. Руслан сел на мягкую кушетку в углу прихожей большого дома. Под потолком висела клетка, пустая, с зеркальцем и колокольчиком. В углу мирно пылился огромный кактус.
Он ждал этого дня почти три года. Мама не готова была отпускать его в далекую поездку, тем более на другой континент. Просто удача, что действующий адрес Вазова обнаружился в Европе, на разумном расстоянии от нового дома Руслана, его мамы, отчима и двух крохотных сестер-близнецов.
Послышались торопливые шаги.
Профессор вернулся. Руслан поразился, как может меняться человеческое лицо – минуту назад живое, как вода, оно теперь застыло гипсовой маской.
– Вы… кто вы такой, вообще?
– Меня зовут Руслан. Я был…
– Минутку, минутку. Кто еще знает об этом письме? О его содержании?
Руслан растерялся:
– Я его не распечатывал. Мама знает, что я обещал отнести…
– У вас есть фотокопия?
– Говорю же: я его не распечатывал!
Лицо профессора Вазова еле заметно расслабилось.
– Я пережил тяжелые времена, – пробормотал он сквозь зубы. – Я, в отличие от многих, никакого отношения не имел к работам Эдгара. Никакого отношения. А теперь, вы знаете, в научном мире идет охота на ведьм, истерическая жажда мести, как будто все микробиологи мира… Нет. Я совершенно не был причастен к опытам этого авантюриста. Напрасно он мне написал, вообще упомянул мое имя… Я надеюсь, вы говорите правду и об этом письме никто не знает.
Руслан почувствовал, как отливает кровь от щек:
– Кто? О ком вы говорите?
– О Милоше Эдгаре, – с желчной улыбкой отозвался профессор, – о ком же еще. Вашем знакомом, которому вы так любезно вызвались быть письмоносцем.
– Но его звали Питер!
– Это меня зовут Питер! – На бледном носу профессора проступили капли пота. – Он назвался моим именем. И, кажется, наплел вам всякой ерунды вроде как… от моего лица.
– Нет, – Руслан разом охрип.
– Единственное, что меня немного примиряет с реальностью, – то, что он в полной мере хлебнул собственного дерьма. Безумная тварь, пустившая по ветру великий свой дар… – Профессор закашлялся. – Я ничего общего с ним не имел. Напрасно он именно ко мне обратился.
Руслан молчал. Новость, которую он узнал только что, еще стояла на пороге. Еще требовалось время, чтобы впустить ее.
Профессор думал о своем. Губы его шевелились.
– Имунок, – сказал он наконец со странным выражением. – Хорошее словечко. Знаешь, если бы он оказался имунок, я бы поверил, что Бога нет. Он точно умер? Вы уверены?
– Он был уже мертв, когда мы познакомились.
– Ага. Очень интересно. Но написал он все-таки мне… – На лице профессора появилось мечтательное выражение. – Могу я быть уверенным, что ты никому об этом не скажешь? Кроме того, никто ведь не поверит, знаешь ли. Эдгара видели во многих местах, есть как минимум пять свидетельств о его смерти…
– Я был ему обязан, – через силу сказал Руслан. – Я сделал, что он хотел. Теперь я пойду.
– Он был гениален, – пробормотал профессор. – Пишет, вспоминает тот вечер, когда мы в баре пили скотч… Да. Тогда он не взял меня в программу. Но написал все-таки мне!
Он обернулся к Руслану, сияя растерянной улыбкой:
– Мальчик, хочешь чая? Ты голодный? Есть галеты…
– Нет, спасибо. Я пойду.
Профессор вышел провожать его на крыльцо. Он шевелил губами, хмурился и растерянно улыбался. В последний момент, когда они уже попрощались, он спросил, будто невзначай:
– Ты хотел бы жить вечно?
Руслан обернулся. Улыбка профессора померкла:
– Что ты. Дурацкая шутка. Прости.
– Вы что, хотите продолжать?!
– Нет, – профессор испугался. – Ерунда. Во-первых, нет мощностей, да что там… нет! Это невозможно. И… это было бы безнравственно. Конечно, нет. Забудь.
Захлопнулась дверь.
Руслан вышел со двора, прикрыв за собой калитку. Постоял, глядя на небо. Вытащил из сумки плеер, повертел ручку, заряжая аккумулятор. Надел наушники. Нажал на кнопку.
A howling wind is whistling in the nightMy dog is growling in the darkSomething’s pulling me outsideTo ride around in circles…Он шел по улице, усаженной липами. Некоторые уже цвели.
Пробный шар
Для сухой кожи. Для чувствительной кожи. Для жирной, для увядающей. Я скопировала их на пробу – профессиональные кремы и радикально действующие сыворотки, и решила провести испытания.
В наш век можно копировать что угодно, в каких угодно масштабах – хоть один к одному, хоть один к миллиону. Я скопировала земной шар, чтобы на лице Земли пробовать свои кремы.
Попробовала крем против морщин в районе Гималаев. Кайнозойская складчатость немного разгладилась. Но все-таки не до конца.
Попробовала тонизирующую сыворотку на Прикаспийской низменности. Неплохо, равнина даже поднялась немного над уровнем моря. Попробовала два разных крема от прыщей – один на Гавайских островах, другой на Маршалловых. Второй лучше: острова почти все ушли под воду.