Мир по дороге
Шрифт:
Они сидели под войлочным кровом передвижной харчевни в трёх днях пути от столицы. К ночи вновь подморозило, в дымовое отверстие заглядывали звёзды. Одна голубая, другая красноватая. Их называли Перстами Исполина: созвездие напоминало пятерню, воздетую из-за окоёма. Дома у Волкодава Персты никогда не поднимались так высоко в небо.
Из-под стены за мастером пристально следила рыжая брюхатая кошка. Иригойен и мать Кендарат ели горячую похлёбку. Волкодав – кашу с солёными огурцами.
– Для прежнего шулхада было изготовлено несколько Посмертных Тел. Самое первое ему подарила мать. Я дала твоей душе земное вместилище, сказала она, дам и вечное. Но матери её дитя до седых волос кажется несмышлёнышем, только способным лепетать милые пустяки… Унаследовав прадедовское седло, молодой государь велел
– Ты прекрасно рассказываешь, – заметила мать Кендарат. – Не всякого приятно слушать так, как тебя.
Гаугар пожала плечами.
– Моим отцом был собиратель книг из Айрен-Ягун. Он тосковал вдали от семьи и взял себе на ложе рабыню. Говорят, я была смышлёной малышкой. Отец выучил меня чтению, письму и грамотной речи. Это забавляло его. Потом он уехал домой, а нас продал, и я пошла путём сво ей матери.
По ту сторону очага звенели струны и слышались песни, а рядом шла игра. Проворные пальцы игральщика ловко двигали по доске ореховые скорлупки. Игроки угадывали, под какой спрятана горошина. Иногда им это удавалось, чаще – нет. Особенно когда человек, раззадорившись, делал ставку побольше.
– Не люблю этого хорька, – нахмурилась Гаугар. – Он всегда нас здесь встречает. Рано или поздно мои ребята начинают играть на будущий заработок. Каждый хочет привезти жене побольше, но в итоге мне приходится раздавать подзатыльники, чтобы они не спустили последних штанов. Нутром чувствую – натягивает! [44]
У невольников не могло быть законных жён, их называли хозяюшками, но Гаугар упрямо говорила – жёны.
Оторвав мясистый плавник, она угостила Мыша. Ладонь у неё была широкая, как сковородка. И такая же твёрдая.
44
Натягивать – здесь: делать натяжки, лукавить в игре.
Мать Кендарат присмотрелась к игравшим.
– Натягивает, – кивнула она.
– Но как?..
Жрица повернулась к Волкодаву:
– Сходи туда, малыш. Пусть этот бессовестный уйдёт отсюда и больше не возвращается.
Венн молча поднялся.
Гаугар посмотрела ему в спину и бросила кошке кусок рыбьей кожи с хвостом.
– Не убьёт? – спросила она. – Я слышала, хорёк засылает от выигрыша столичным ворам. Намаешься замиряться потом.
Впрочем, в её взгляде не было настоящего беспокойства.
Мать Кендарат развела руками и прикрыла глаза:
– Я никогда не упускаю случая его испытать…
Волкодав подошёл к игрокам. Орехи в Халисуне росли очень вкусные и крупные, с яблоко. Твёрдая скорлупа состояла из двух ровных половинок, люди победней использовали их как чашки. Скорлупки шустро ёрзали по доске, направляемые опытными руками… Вот только горошина ни под одной из них не перекатывалась. По мнению Волкодава, этого не услышал бы только глухой.
– О, северянин, – обрадовался венну черноволосый рубщик. Он только что проиграл монетку, мелкую часть тюка, называвшуюся коробочкой, и, думая отыграться, поставил ещё две. – Новичкам счастье! Перевернёшь мне скорлупку?
Ладонь венна прижала крайнюю чашечку.
– Открывай, – насмешливо хмыкнул игральщик.
Волкодав поднял на него глаза, и улыбка почему-то увяла.
– Скажите этому охотнику жильничать [45] , чтобы сам открыл две другие…
Делать нечего, игральщик повиновался.
– Моя взяла! – обрадовался черноволосый.
Игральщик с ненавистью посмотрел на Волкодава и полез за деньгами. Венн подождал, пока он отдаст выигрыш, и поднял оставшуюся скорлупку. Под ней было пусто.
45
Жильничать – здесь: то же, что жульничать.
Доска вместе с чашечками
Волкодав вернулся на свою подстилку и уселся доедать кашу.
– Когда тебя подгоняют, работается скверно, – провожая глазами растерзанную фигуру, исчезающую за дверной полстью, невозмутимо продолжила свой рассказ Гаугар. – Великое Тело воздвигли на медные шары, катившиеся в переносных желобах. Его без промедления облепили малые рубщики: Тело должно было прибыть в Гарната-кат уже готовым к ваянию. Мы шли рядом, потому что наша работа была кончена. Потом левый жёлоб лопнул, шары один за другим уходили в песок, глыба стала крениться. Кто-то падал с неё, кто-то спрыгивал сам. Хетар услышал крик и бросился на подмогу. Камень продолжал двигаться… Хетар вытащил двоих, но сам оступился в рыхлом песке. Его придавило. Когда мы подоспели, его было уже не спасти. Завтра я покажу вам могилу.
Переборы струн сделались громче.
Прославлен в народах владыка Мавут!Восток и закат ему славу поют.На полдень и полночь людская молваРазносит о нём золотые слова.Когда за рекою случился пожар,Оттуда послали в соседний Нардар…– Что такое Нардар? – заорал лихой голос.
Волкодав невольно поморщился. Песня, как и сами мавутичи, сразу ему не понравилась, но мало ли что ему могло не понравиться? Будто не выслушивал он в своей жизни ещё чего похуже. А вот перебивать певца – самое последнее дело. Он ждал, что крикуну немедленно заткнут рот, но ошибся. В ответ раздались такие же наглые голоса:
– А это дыра между болотами и горами, до того нищая и захудалая, что никто не знает, в какой она стороне!.. Йярр-рхаа!
И слышит от верных владыка Мавут,Что Мария Лаура править зовут…– Кто такой Лаур? – воинственно прокричал сам же певец.
– Это младший в семье незаконнорождённых, где принято жениться на потаскухах! Йярр-рхаа Мавут!
Волкодав опустил ложку.
Вот едет нардарец по тёмным горам,И надо ж, какой приключается срам:Оставшись на пир в деревеньке одной,Наутро правитель свалился больной.Неужто и вправду ему сужденаБездарная смерть от плохого вина?– Нардарское-то чем провинилось? – буркнула Гаугар.
В ярко-голубых глазах мастера мерцали опасные огоньки.
Могучий Владыка подъемлет своёИспытанное боевое копьё,Водой ключевой омывает клинок —И вот скороход распростёрся у ног.«Мой сын! К благородному следуй врагуДа собственных сил не щади на бегу!»Послушный гонец принимает фиалИ мчится вперёд, как Мавут приказал…