Мир Под лунами. Конец прошлого
Шрифт:
Евгения проснулась, села на постели, тяжело дыша. Голубое утро рассеивалось под белым светом дня; Хален уже давно покинул спальню. Она встала и замерла, не веря своим глазам: за оконным стеклом, будто продолжение сна, кружился снег. Первый снег в Ианте за долгие-долгие годы. На календаре была уже весна, но природа, словно желая сказать: "Смотрите, пришел новый бог!" - обратилась против людей.
Не чувствуя холода, Евгения остановилась посреди двора, вдохнула забытый запах снега, взяла целую пригоршню и лизнула его, ошеломленно узнавая нежный вкус холода. Он рассыпался у нее в руках, остатки растаяли,
– Делай, что должен, и пусть будет то, что должно случиться, - произнес, подойдя к ней, Хален.
На его похудевшем обветренном лице резче обозначились морщины, в глазах горел мрачный огонь. В коротко остриженных волосах было много седины. Она с печалью и гордостью смотрела на него, и ее правая рука сжалась в кулак, словно на рукояти меча.
– Я не встретил этого человека там, у Гетты. Надеюсь, нам все же удастся увидеться теперь. И если он олуди, он окажется сильней.
– Никогда этого не будет, пока есть я!
– пылко сказала она, и ее лицо сияло нежностью.
– Мой меч и моя любовь защитят тебя!
Ее окликнул Махмели, и потому она не увидела взгляд, которым посмотрел на нее муж. Ничто не изменилось в нем при этом, и, разговаривая с распорядителем, Евгения чувствовала в Халене все ту же спокойную готовность к предстоящим испытаниям. Он хотел отстоять свою землю или погибнуть, защищая ее последний клочок. Того же хотела и она. Она не станет жить без него; он не только ее муж, но и ее царь, и в этом мире не может быть сразу двух олуди. Посреди разговора с Махмели она неожиданно горько рассмеялась. Старик запнулся, удивленно посмотрел на нее. Его лицо вдруг исказилось, будто он собрался заплакать. Махнув рукой, распорядитель вперевалку зашагал прочь.
Со смотровой башни спустился Венгесе. Его почти полностью облысевшая голова была покрыта платком. В этом платке, с седой треугольной бородой и кривым ножом за ремнем Венгесе был похож на лихого разбойника.
– Они входят в порт, - сказал он.
Хален кивнул, повернулся к слугам, что ждали у ворот с лошадьми.
Несколько дней назад, несмотря на плохую погоду, он отправил к сестре на Острова Алию. А сегодня оттуда прибыли несколько кораблей. Слава Островов направила на помощь Ианте и Матакрусу шесть тысяч воинов. Поднявшись на башню, Евгения увидела, как три корабля входят в порт. Остальные шли на восток, к устью Гетты.
На последнем Совете было решено не медлить. Пока есть возможность сразиться с врагом на чужой территории, ее надо использовать. Хален намеревался, не щадя людей, разбить армию Алекоса и бить до тех пор, пока не падет последний солдат. Это следовало сделать еще несколько лет назад, когда никому не известный вождь захватил Красный дом. Как корил себя Хален за то, что не решился тогда один, без поддержки Матакруса, выступить против Шедиза! Быть может, девять из десяти иантийских солдат полегли бы в этой войне, но сейчас она, эта война, не стояла бы на пороге страны!
Десять тысяч
Стоя на городской стене, Евгения смотрела на последние не ушедшие отряды, ожидавшие царя. Подняв руки, она воззвала к небу, прося им защиты и победы, и видела, как из белых туч через ее руки на стоящих внизу людей струятся потоки удачи. Да, удача будет с ними!
Хален и Нисий - царевич тоже шел в этот поход - поднимались к ней. Бронк успел раньше них. Он подходил, натягивая и застегивая перчатки, - все еще высокий и сильный, с легкой улыбкой на благородном лице, и его отполированные доспехи сверкали, точно зеркало. После снегопада резко потеплело, и сапоги Бронка разбрызгивали лужицы растаявшего снега. Взглянув в его синие глаза, Евгения закусила губу: она увидела, что он не вернется из-под Рос-Теоры.
– Спасибо тебе, моя госпожа. Я прямо чувствовал, как от тебя исходит свет. Твоя молитва принесет нам успех.
Она вслушивалась в его красивый, до сих пор, несмотря на годы, звучный голос и заставила себя улыбнуться, чтобы он не увидел отчаяния на ее лице.
– Тебе ведь уже не двадцать и даже не сорок, Бронк. Нужно ли тебе это? Разве ты мало воевал? Да ни один из этих воинов, даже сам царь не воевал столько, сколько ты, - и в Матакрусе, и в Шедизе, и у Фарады, и здесь, в Доме провинций! Зачем тебе этот весенний поход по слякоти? В Киаре ты будешь более полезен! Ты так нужен мне!
– Я обещал Алекосу, что мы с ним увидимся на поле боя. Может быть, мне не представится другой возможности сдержать обещание.
Их глаза встретились, и Евгения не смогла удержать улыбку на губах - они задрожали. Бронк понял. Понял - и сам улыбнулся.
– Я хочу встретить смерть так, как всегда мечтал, - с мечом в руке, - сказал он и сжал ее похолодевшие пальцы своими руками в перчатках.
– Спасибо тебе, Евгения. Я верю, что ты принесешь нам удачу!
Подошли Хален и Нисий, и Евгения повернулась к ним. Оба были светлы и радостны в этот миг - одинаково черноволосые, черноглазые, и улыбнулись ей одинаково ласковой яркой улыбкой, как всегда...
– Молись за нас, - сказал Хален.
– Каждый день. А если я не вернусь...
Она перебила:
– Ты вернешься. Вы вернетесь.
Бронк отсалютовал ей на прощанье. Высунувшись в бойницу, Евгения смотрела, как они уходят, и душа ее летела впереди них, увлекая, обещая победу.
Пеликен по собственной воле остался с царицей. Доказав себе и товарищам, что он остался воином и царским офицером, он вернулся к своим обязанностям. Евгения понимала, что, в отличие от царя, от нее самой, он не ждет многого от этого похода и потому хочет быть рядом с госпожой на случай, если война придет на холмы Ианты.