Мир полон разведенных женщин

Коллинз Джеки

Она надела мягкую серую блузку из шелка и костюм в тонкую полоску, что сшила в Нью-Йорке. На шею повесила рожок из нефрита, который Майк подарил ей в прошлом году на Рождество, а пальцы унизала тонкими колечками из нефрита и слоновой кости.

– Выглядишь ты потрясающе, – сказал Шеп, встречая ее в баре. Он тоже был в сером – надел костюм с чудным коротеньким пиджачком, отделанным кантом. Майк звал их «жопы на мороз».

Они ужинали в ресторане отеля, что находился на крыше и предлагал хорошую кухню и ужасное кабаре.

Шеп

был само обаяние и галантность. Клео знала, что он к ней неравнодушен. Знала, что в конце вечера никуда не уйти от приглашения заглянуть к нему в номер на рюмашку. Она уже решила, что пойдет.

Черт возьми, а почему нет? Когда придет время выяснять отношения с Майком, она хочет быть на равных. Шеп Стоун – интересный мужик, так почему бы и нет? Майк путался с Сюзан. Она закрутит с Шепом. Баш на баш.

Как она и думала, он прошел через ритуальную беседу.

– А не пропустить ли на сон грядущий по рюмашке у меня в номере?

Почему бы не сказать честно: а не трахнуться ли у меня в номере?

Они спустились на лифте, и Шеп вызвал горничную и заказал шампанское. По крайней мере показывает класс, хотя шампанское всегда напоминало ей о том времени, когда Майк раскупорил бутылку на их постели с водяным матрасом и нарочно облил всю ее – голую – шампанским, а потом весь вечер занимался тем, что слизывал вино. Она улыбнулась воспоминанию, а Шеп решил, что это сигнал начинать. Он сорвал с себя пиджачок-»жопа на мороз» и, крепко схватив ее за руки, принялся целовать. Долго, взасос. Поцелуи напоминали Рассела и злополучный вечер накануне, и она вырвалась.

– В чем дело? – обиделся Шеп. – У мня изо рта воняет?

Коротенькое предложение – и спасена. Клео знала, что никогда не ляжет в постель с мужчиной, который спрашивает: «У меня изо рта воняет?»

– Голова разболелась, – сказала она. Если ему можно говорить «пойдем ко мне в номер, пропустим на ночь по рюмашке», почему ей нельзя: «Голова разболелась».

Ей казалось, он примет это спокойно, но он вдруг дернул молнию на ширинке, и оттуда выскочил пенис, красный и возбужденный.

– Только пососи, – взмолился он.

Клео рассвирепела. Бог мой! Двое – за столько дней. Она гордо зашагала к двери, распахнула ее и вышла, чуть не сбив с ног официанта с шампанским.

У себя в номере позвонила дежурному.

– Будьте добры, снимите меня с утреннего рейса в Лондон, закажите мне билет на первый самолет, вылетающий в Париж, с пересадкой на Лондон.

Пусть Шеп Стоун летит в Лондон и дрожит как осиновый лист, но без нее.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Воскресные обеды в семействе Маффин были тяжелым бременем. Джон терпеть их не мог, и беспечная Маффин всегда на них хмурилась и сидела как сыч.

Обед в маленьком чистеньком даже-очень-респекта-бельном домике в Уимблдоне, где выросла Маффин.

Мама, пухлая моложавая с натруженными руками и растрепанными

кудряшками. Папа, человек прямой и общительный. Бен и Джози, десятилетные близнецы. Пенни, сестра-близнец на восемь минут моложе Маффин. И муж Пенни – Джозеф.

Как раз из-за отношений между Пенни, Джозефом и Маффин атмосфера и накалялась.

Маффин, когда ей было пятнадцать, несколько раз бегала на свидания к Джозефу, а после этого его и след простыл. Когда Пенни через некоторое время привела его в дом и заявила, что они думают пожениться, Маффин взбесилась. Родная сестра прямо из под носа увела у нее парня. Маффин так ей и не простила. На свадьбе Пенни и Джозефа она без особой радости была подружкой невесты. Вскоре после этого она встретила Джона и ушла из дома.

Маффин стала известной персоной, а Пенни – матерью одного толстого малыша и ждала второго. Отношения между сестрами не наладились. Пенни не одобряла, что сестра голышом позирует для фото, считала, что это гадко и поставила себе за правило рассказывать всякому, кто слушал: Может, мы с Джозефом и не богачи, – заводила она, – но Джозеф предпочтет видеть меня мертвой, чем оголяющейся на людях.

Джефф на эту тему не высказывался. Он был вне себя от радости, что свояченица у него знаменитость.

Маффин доставляло удовольствие критиковать внешность сестры-близнеца.

– Очень уж ты жирная. Почему бы тебе не изменить прическу? Надела бы на передние зубы коронки, стала бы куда красивее.

Пенни злобно отвечала:

– Ну, а с нашими короткими жирными ногами ничего не поделаешь, верно?

Тут Маффин нечего было возразить. Отличные груди, красивое личико, осиная талия, хорошенький задик, но короткие, толстые ноги все равно никуда не денутся. Хотя вроде бы никто не замечает ее ноги.

На обед постоянно подавали жилистую запеченную в духовке баранину, соус с комками, подгорелый жареный картофель и водянистый горошек. Маффин помнила, когда это было ее любимой едой – еще до того, как ее незрелый вкус сформировался в лучших лондонских ресторанах.

Одна из газет заказала материал на разворот для светской хроники о Маффин и ее семье. Все они разволновались, все, кроме Пенни, которая дала согласие фотографироваться только при условии, что ей заплатят. Джон сам решил ей заплатить. Странно бы выглядело, если бы на семейных фотографиях Маффин не было ее сестры-близнеца.

В передней стояли чемоданы с одеждой. Джинсовые костюмчики – Джози и Бену. Спортивное облачение – папе. Шелковое платье-рубашка – маме. Костюм для беременных – Пенни. И для Маффин ситцевое платье до пола, с оборками и воланами, глубоко декольтированное и красивое. В последнее время на нее был такой же большой спрос в одежде, как и без.

После обеда вся семья ушла переодеваться, и Джон принялся расставлять свою аппаратуру. Он бы предпочел работать у себя в студии, но газета специально заказала домашнюю фотографию.