Мир Приключений 1955 г. №1
Шрифт:
Не открывая своих мыслей о неизбежности победы Черного Гальфдана над свободными ярлами, Отгар говорил об опасной для общей свободы ненависти бондэров и о том, что пришла пора нидаросскому ворону распустить крылья, поискать далеких, нетронутых земель.
В поход пойдут «Дракон», «Орел» и обе «Акулы». На них — шестьсот пятьдесят викингов. «Змей» и «Волк» с остальными викингами будут ловить морских зверей и рыбу в водах Гологаланда.
Но главная задача остающихся — это охранять горд с новорожденным юнглингом Рагнвальдом, сыном Оттара.
Драккары плыли к таинственному северу мимо
Вскоре флотилия Нидароса вошла в незнакомые воды. Обе «Акулы» плыли впереди, разлучаясь не более чем на три полета стрелы. «Дракон» и «Орел» держались в струях «Акул».
Направо, на востоке от пути драккаров, горы наступали на море сурово-злобными берегами, полными смутных, угрожающих образов, которые или вдруг прятались, или преследовали, меняя колдовские личины, всегда удивительные и всегда уродливые. Черный и серый камень, зеленые, синие пятна с белыми знаками, темные провалы ущелий в низкой кайме неумолчного прибоя — здесь берег не сулил ничего доброго.
В нескончаемом дне неведомая северная часть земли фиордов туманилась и мерцала. Опасаясь узких лабиринтов между землей и островами, встревоженный мутью воды, в которой поджидали камни, старший кормчий Эстольд уводил флотилию в открытое море. И земля фиордов превращалась в тучи, клубившиеся под ясным сводом востока.
Нельзя терять из виду берег. Миновав опасные места, драккары возвращались к земле.
Больше нигде нет, как в первые дни плавания, дымков от кочевых стойбищ лапонов и их кожаных лодок, в которых они смело нападают на толстокожих морских зверей, чтобы вносить дань нидаросскому ярлу.
Здесь море было ещё обильнее населено, чем вблизи Нидароса, а земли стали пустыней — места, пригодные для обитания богов и духов.
Безыменные архипелаги островов бетели снегом птичьих гнездовий. Открывался глубокий фиорд в отвесных берегах невиданной высоты. Ни один викинг не мог бы здесь подняться на берег и построить горд. Страшную скалистую пасть прикрывала сползающая с гор багрово-сизая туча. Из неё Тор метал в гранит золотой молот. А в море над драккарами сияло солнце.
Викинги молча искали амулеты под кафтанами. Гребцы же, чьи руки были заняты, шептали заклинания.
А из следующей расщелины берега прямо в море лез глетчер, обрушивая в воду куски своего тела — ледяные горы, опасные, предательские айсберги.
— Течение усиливается, — заметил Оттару кормчий Эстольд.
«Черная Акула» приближалась к проливу. Несмотря на попутный ветер, все драккары шли на веслах. Прямым парусом не так легко управлять, и осторожный Эстольд не хотел доверяться ветру на неизвестной дороге. Драккары были верным оружием в руках кормчих лишь на веслах.
— Течение ещё усилилось, — вновь заметил Эстольд через некоторое время.
— Ты боишься? — спросил ярл.
Такой
— Плыви, пока это действительно не сделается опасным, — спокойно сказал ярл.
Драккары неслись к берегу. Эстольд заметил залив и направлял флотилию туда.
«Черная Акула» подпустила другие драккары ближе. Оттар различил тревогу кормчих и свободных от гребли викингов. Большинство не воспользовались правом сна между сменами на веслах.
Небольшой заливчик предложил удобный для причала берег Оттар в сопровождении четырех кормчих и нескольких десятков викингов вскарабкался на высокий берег. Поднимались тучи птиц, которые с оглушающим гамом заслоняли солнце. Со второго, ещё более высокого мыса открылась тайна северного моря.
Шли часы прилива, и внизу, на колоссальной глубине, кипела черная яма Усиленное высоким приливным валом, могучее морское течение дико врывалось в пролив и из пролива — в фиорд. Не найдя выхода, вода, взлетая на вспененные берега, неслась в свирепом, грандиозном водовороте. Викинги чувствовали, будто гора содрогалась под напором моря.
Страшное зрелище притягивало, томило неиспытанным чувством. Хотелось и бежать, чтобы не видеть, и наклониться над бездной, повиснуть и выпустить опору!
В воде что-то мелькнуло. Нужно было вглядеться, чтобы понять. Кит, затянутый в ловушку, сражался с бездной за свою жизнь.
Могучий зверь хотел вырваться в открытое море, где вода так мягка и добра. Он греб против течения плавниками и хвостом, греб всей мощью опытного пловца, как никогда не греб до этой минуты. Он стоял скалой против тяжелого вихря воды, бурля и взбивая пену ещё выше, чем течение. Но он оставался на месте.
Зрелище борьбы живого существа со смертью помогло викингам справиться с головокружением.
Кит напряг силы и сдвинулся. Напрасный успех! Громадный зверь опять остановился, как драккар на канате.
Внезапно кит понесся вместе с течением. Трудно было уследить за его стремительным бегом. Хотел ли он использовать силу водоворота, чтобы вырваться, или он просто не хотел сдаваться, пока был ещё жив?
Бездна оказалась хитрее. Соединив силу течения с силой бега кита, она высунула ему навстречу камень. Она держала его наготове, прятала в пене, как убийца прячет короткий толстый меч под плащом.
Беспощадный удар! Таран в крепостные ворота. Над белой, взбитой пухом водой поднялось громадное тело. На мгновение кит встал на голову.
Затем он исчез и бессильно всплыл у другого края страшного фиорда-палача. Теперь кит безучастно несся в бурлящей воде, показывая то черную спину, то синевато-белое брюхо. Постепенно его затаскивало в серединную воронку водоворота.
Шум воды усиливался. Отражаемый стенами фиорда, усиливаемый тысячеголосым эхом, он преображался в дикий звериный рев. Так вот где едва не погиб древний король Гаральд! Он не солгал потомкам.