Мир приключений 1974 г.
Шрифт:
Бонилья быстро возвратился и сообщил, что дело серьезно, так как у обвинения имеются свидетели, которые утверждают, что видели учителя несколько раз вместе с Роке Лопесом. Суд над беднягой намечается на 27 января. По законам военного времени учителю грозил если не расстрел, то длительное тюремное заключение.
Роке немедленно отправил своего доверенного в Масатлан за адвокатом. Встретившись с ним на пути. Роке за приличную сумму выкупил у адвоката его бумаги и сам вместо него отправился в Лас-Едрас.
Местного учителя любили в селении, и поэтому небольшое помещение
Адвокат появился в традиционной четырехуголке и черной накидке. Его встретил одобрительный гул публики. Твердая походка, уверенные жесты, мужественное лицо и пронзительный взгляд адвоката вселяли надежду на спасение учителя. Роке Лопес поздоровался с обвиняемым и довольно громко произнес:
— Если вы не возражаете, я выступлю в вашу защиту.
— Я ни в чем не виновен. Меня нечего защищать, и потом, я вас не знаю.
— В этом все и дело, — еще громче произнес Роке и поклонился судье: — Мы готовы, ваша честь.
Суд начался с принесения присяги. Судья восседал за столом в центре на высоком кресле. Справа от него находился представитель обвинения, слева на скамье, огороженной деревянной решеткой, понурив голову и уронив руки на колени, сидел учитель. Его охраняли два вооруженных жандарма.
— Прошу вас, ваша честь, — заявил Роке, когда окончилась церемония принесения присяги, — ведите дело так, как будто меня здесь нет. Я не стану задавать никому никаких вопросов. Лишь воспользуюсь словом в самом конце, и речь моя будет предельно краткой, смею вас заверить.
Судья не понимал, к чему клонит приехавший из города молодой юрист, счел его предупреждение за чудачество и повел дело решительно.
После того как перед учителем было выдвинуто обвинение и перед судьей прошли один за другим четыре свидетеля: два состоятельных крестьянина — владельцы соседних ранчо, женщина, проводившая целые дни в церкви, и всем известный, в прошлом проторговавшийся мелкий коммерсант, а ныне беспробудный пьяница, судья спросил учителя:
— Теперь вы, надеюсь, признаете себя виновным в преступлении против государства, выразившемся в активной поддержке бандита Роке Лопеса.
— Нет! — решительно ответил учитель. — Нет! В который раз говорю вам: я никогда — и теперь вижу, что к сожалению, — не только не помогал, но и никогда не видел Роке Лопеса в глаза.
— Да, конечно, позвольте, ваша честь! — Роке поднялся и повернулся и полоборота к публике.
От его взора не ускользнуло то обстоятельство, что в задних рядах зрители зашептались между собой, кивая в его сторону.
— Сеньор судья, вы только поглядите внимательней на обвиняемого, и вы поймете, что величайшим преступлением будет незаслуженное осуждение ни в чем не повинного человека. Не станем сейчас говорить о том, сколь преступны те, кто знакомы с Роке Лопесом, не станем обсуждать и сомнительности свидетельских показаний, хотя вы очень скоро, сеньор судья, убедитесь сами, что свидетели раньше, как и обвиняемый, никогда в своей
— Конечно! Мы ведь живем в провинции, сеньор лиценциат, — очевидно, интуитивно предчувствуя приближение беды, смутился судья.
— Так вот, вместе с тем не все в этом зале видят меня впервые. Я не хочу указывать ни на кого конкретно во избежание в дальнейшем для них неприятностей, но, бьюсь об заклад, в задних рядах меня узнали. Узнали, сеньор судья, в отличие от лжесвидетелей обвинения, которые, как вы еще через секунду убедитесь, никогда раньше меня не видели. Я Роке Лопес, сеньор судья, к вашим услугам.
Педро и два партизана, чинно сидевшие в первом ряду среди публики, выхватили из-под жакетов револьверы и вмиг обезоружили жандармов, охранявших учителя.
В помещении суда наступила абсолютная тишина. Черпая адвокатская мантия соскользнула с плеч «адвоката». Перед оцепеневшей от изумления публикой Роке Лопес предстал в расшитом серебром костюме чарро. Он, по своей привычке, широко расставил ноги, положил обе руки на рукоятки револьверов и спросил:
— Можно ли теперь признать учителя виновным, сеньор судья?
— Нет! — осипшим голосом выдавил тот.
— Тогда позвольте мне, ваша честь, считать дело выигранным?
Вместо ответа судья молча кивнул. Педро и его товарищи втолкнули жандармов в комнатку для заключенных. Из нее дверь вела прямо во двор. Вслед за ними на улицу вышел и Роке. Рядом у крыльца уже стоял Хуан с лошадьми.
Через дорогу, из окна дома напротив за моментом их отъезда наблюдали братья Роке и Барраса. Когда они увидели из окна, как Роке с товарищами благополучно сели на коней, то в свою очередь поспешили в кораль, где находились их лошади. Но не успели они выйти, как были окружены жандармами.
Фернандо выходил последним. Он увидел жандармов, когда Антонио и Висенте побежали от них. Фернандо толкнулся в чулан, оттуда в хлев. На его счастье, в хлеву оказалась щель под крышей. Он подтянулся, протиснулся в отверстие, опустился в соседний двор. Одним прыжком очутился на крыше, а с нее спрыгнул на улицу, смешался с толпой, валившей из помещения суда, прошел немного и скрылся в показавшемся ему подходящем доме. Кроме детей, в нем никого не было. Фернандо прошел в кораль, к лошадям. Он вынул из кармана все деньги, которые были с ним, сунул их в руки растерянному мальчугану, вскочил на коня и вылетел за околицу.