Мир приключений 1974 г.
Шрифт:
Настоятель склонил голову еще ниже. Старец знал, что полковник, каким бы жестоким ни был, не посмеет исполнить свою угрозу, и все-таки ответил:
— Злодеев, применивших силу над нами, уже нет в нашей обители. Они оставили ее через подземный ход.
Монахи еле заметно зашевелились, и полковник тут же приказал:
— Выстроить всех в одну линию!
Сантос Мурильо спешился, выхватил из кобуры револьвер и стал осматривать монаха за монахом.
— Всем вытянуть вперед руки!
Множество рук с аккуратно остриженными ногтями и нежной кожей раскрылось перед полковником.
— Обыскать! — крикнул полковник и навел револьвер на опустившего голову монаха.
Хотя оружия под сутаной у него не обнаружили, полковник осмотрел всех до последнего послушника и, указывая пальцем на самого худого и самого толстого из них, приказал:
— Вывести и всех троих расстрелять!
Оба монаха, толстый и тощий, тут же повалились в ноги полковнику, а тот, у кого были грубые руки, замешкался.
— Ну что? Где твои сообщники? Содрать с него сутану! — гремел полковник и вдруг рукояткой револьвера наотмашь ударил лжемонаха по лицу.
Солдаты схватили разведчика и потащили к выходу.
— Будешь говорить? — спросил полковник за воротами монастыря.
— Нет!
— Тогда я тебя заставлю! Сержант, а ну-ка погоняй этого молодчика. Пусть побегает! Может, образумится и раскроет рот.
Сержант спешился, снял веревку с седла, набросил петлю на путы, которыми уже были стянуты руки партизана, влез па копя и тронул шагом. Вскоре конь перешел на рысь, и парень побежал. Через полчаса у него уже не было сил двигаться дальше. Его, шатающегося из стороны в сторону, подвели к полковнику.
— Ну, так станешь говорить?
— Убей! Для чего мучаешь? — с трудом выговорил парень, болезненно и жадно хватая ртом воздух.
Полковник, видя, что тот задыхается, распорядился:
— А ну-ка, сержант, дай мне конец веревки.
Несчастный упал. Скакавшая лошадь потащила парня по каменистой земле. Когда полковник возвратился к воротам монастыря, разведчик, не приходя в себя, умер.
Полковник поднял часть, отдыхавшую в селении, и направился в соседнюю деревню. Там, в Арройо-Секо, которое примыкало к горному отрогу, Сантос Мурильо приказал собрать всех мужчин и выгнать их в поле с лопатами. Под дулами винтовок он заставил их рыть ямы — узкие глубокие щели почти в рост человека.
— Если не скажете, где скрывается Роке Лопес и кто в Арройо-Секо его люди, закопаю живыми! — пригрозил Сантос Мурильо. — Где Лопес? Кто его люди?
Полное безмолвие, воцарившееся в поле, было ему ответом.
— Загнать их в ямы!
Солдаты силой спихивали охваченных ужасом крестьян, — неизвестно было, насколько серьезно угрожал Кровавый. Бронзовые лица несчастных стали белыми. По приказу полковника солдаты принялись забрасывать ямы землей. Непокорных, кто не выдерживал подобной пытки и выскакивал из ямы, полковник собственноручно расстреливал на месте.
Жестокости его не было конца.
На ровном поле, где всего неделю назад крестьяне Арройо-Секо собирали кукурузу, теперь торчали кудрявые, взлохмаченные головы. Глаза одних были плотно зажмурены, у других широко раскрыты и полны ужаса, у третьих неподвижно устремлены в одну
По команде полковника офицеры и взвод солдат сели па коней.
— Я им покажу! — прозвучал в мертвой тишине голос Сантоса Мурильо.
Птицы и те умолкли в кронах деревьев Казалось, в ту минуту весь мир охватила тишина.
— За мной! Рысью! Вперед!
Кони зафыркали, послышался храп и ржание животных, которые поднимались на дыбы, не желая двигаться с места. По те, кто находился в седлах, подчинили волю животных своей. Широко и неуклюже расставляя ноги, как в каком-то неимоверном танце, лошади понеслись по полю, усеянному головами. Глухой стук их подков о мягкую землю и храп лошадей, протестовавших против этой дикой забавы, смешались с истерическим гиканьем, свистом и улюлюканьем полковника и последовавших за ним офицеров и солдат.
— Вперед! Я им покажу! Вы заодно с Лопесом! Получайте… — слышался громкий голос Сантоса Мурильо.
Солдаты, которые не допускали родственников к несчастным, сначала замерли, но вдруг в каком-то нервном припадке принялись бить прикладами женщин и детей, только бы не смотреть на то, что происходило в поле…
Выстрелы раздались сразу с двух сторон. Из-за холмов на полном аллюре вылетело двадцать всадников. Примерно столько же неслось со стороны поля. Солдаты растерялись. Лишь немногие из них, используя первое попавшееся укрытие, заняли боевые позиции и открыли огонь. Большинство побежало. Жители подмяли под себя охрану и толпой устремились на поле. Полковник со своим взводом стал отходить к деревне Но навстречу ему торопилась третья группа партизан Впереди в неизменном широкополом сомбреро-харано скакал Роке Лопес. Основные силы его отряда окружили расположившуюся в деревне часть и вынудили ее без единого выстрела сложить оружие.
Два взвода, конный и пешни, с которыми полковник издевался над крестьянами Арройо-Секо, были быстро перебиты. Сантос Мурильо и четыре офицера с поднятыми руками ждали своей участи. Парра распорядился приготовить освободившиеся ямы для полковника и его офицеров.
Роке Лопес молча объезжал поле, осматривая следы изуверства полковника. Узнав о распоряжении Парры, Роке подъехал к группе пленников и отменил приказ. Парра настаивал на своем. Лопес чувствовал, что многие бойцы тоже возмущены. И все же он отменил приказ и подозвал Барболина.
— Всех связать! Полковника охранять отдельно! Слушайте меня, мучачос! — Голос Роке звучал громко и уверенно. — Мы не продажные солдаты! Мы народные мстители. Нам не нужна кровь. Мы действовали и будем действовать по справедливости. Завтра утром Кровавого, бывшего полковника Сантоса Мурильо, будет судить народ. Кровавый за все содеянное им, за жизни мирных поселян, за жизни многих дорогих наших товарищей, будет расстрелян. Но по всем правилам закона. Если мы с вами станем учинять самосуд и не будем бороться за справедливость, кто другой добудет ее народу? Если мы с вами станем нарушать правосудие, действовать, как какие-нибудь жалкие бандиты, кто нам поверит? По местам, мучачос! Выставляйте охранение. Помогите крестьянам, своим бедным братьям! Да здравствует Конституция!