Мир приключений 1988 г.
Шрифт:
Улица кончилась, незаметно перейдя в дорожку с разбегающимися в разные стороны тропинками. Самая узкая и неприметная вела к подножию Каменной стены, отрезавшей страну париан от остального мира.
Бархатно-зеленые луга, деревья с пышными круглыми кронами, все, что составляло сказочную природу париан, кончалось перед этой стеной. На скалах почти не было растительности. Лишь кое-где, уцепившись за случайные выступы, лепились причудливо изогнутые розовые мунго, будто путники, дерзнувшие нарушить величественный
— Почему ты решила прийти сюда? — спросила Лула Анжелу.
— Мне хотелось увидеть их вблизи. Когда дядюшка Гундо переносил меня через Стену, я была без сознания и ничего не помню.
— Что же мы будем делать дальше? — спросил Муно. — Как тут играть?
Париане испытывали безотчетный страх перед грозной Стеной и не любили приближаться к ней.
— Я знаю! — выкрикнул беззаботный Тути. — Мы устроим соревнования: кто выше взберется по Стене.
— Верно, Тути! — обрадовалась Анжела и первая побежала к скалам.
Она карабкалась по выступам с таким ожесточением и упорством, будто задалась целью во что бы то ни стало преодолеть злосчастную преграду.
— Ты сорвешься, Цуцу! — послышался голос позади.
Это был Муно. Анжела знала, что он ленивый и неповоротливый, к тому же не любит опасностей. Но Муно полз по острым скалам, преодолевая страх, потому что страх за Цуцу был сильнее.
— Вернись, Цуцу, прошу тебя.
Его жалобный голос подействовал на Анжелу. Она остановилась, уцепившись за кривой ствол мунго, нависший над нею. Взглянула наверх. Стена, казалось, уходила в самое небо, растворялась в нем. Нет, никогда ей не преодолеть этих скал!
— Хорошо, Муно, вернемся, — грустно вздохнула Анжела.
На крохотном выступе у подножия уродливого мунго они присели передохнуть, посмотрели вниз: только Тути, пыхтя и отдуваясь, еще карабкался вверх. Остальные, не выдержав, вернулись. Они отдыхали, растянувшись на зеленой лужайке.
— Вы победили! — крикнула снизу Лула. — Спускайтесь!
…После дневной еды Муно снова предложил Анжеле погулять. В это время они обычно не гуляли, а отправлялись на площадь, но Муно объяснил, что смотрилищ больше не будет. Вид у него был озабоченный.
Они выбрали тропинку, ведущую к Горячему озеру. Парий, отражаясь от поверхности озера, слепил глаза.
— Искупаемся? — предложил Муно.
— Искупаемся.
— А разве ты не боишься водяного чудовища?
— Боюсь. Но мы ведь не станем уплывать далеко от берега?
Муно помнил, что девочка не любит с разбегу врываться в озеро, и вместе с ней осторожно вошел в воду. Хоть чудовища не было видно и купались они у самого берега, Муно, как верный телохранитель, не отплывал от Анжелы. Только у него не получалось быть в воде таким же медлительным, как она, поэтому он
Они растянулись на берегу, греясь под лучами Пария. Взгляд Анжелы скользил по поверхности озера далеко-далеко, к самому горизонту.
— Смотри! — сказал Муно.
Девочка обернулась и увидела длиннохвостое существо на коротких пятипалых ножках, лениво передвигавшееся вдоль кромки воды.
— Это лимпи, я знаю, — сказала Анжела.
Муно брезгливо поддел его хвостом и перевернул на спину. Живот у лимпи оказался светлый, почти белый. Он беспомощно замолотил в воздухе ножками, но сам перевернуться не мог.
— Зачем ты так! — упрекнула Муно девочка и помогла лимпи встать на ноги. Он, будто в знак благодарности, высунул длинный зеленоватый язычок и с прежней медлительностью поплелся дальше.
— И как вам удается так быстро плавать? — задумчиво глядя вслед парианской «черепахе», спросила Анжела.
— Как? И сам не знаю… Покажи-ка свою руку.
Анжела оперлась ладонью на траву и растопырила пальцы. Рядом с ее тонкой, изящной ручкой Муно шлепнул свою огромную лапу и тоже растопырил пальцы.
— Видишь, — сказал он, — у меня есть перепонки, а у тебя нет. Когда ты подгребаешь под себя, вода проходит между пальцами. А мои перепонки ее не пропускают, толчок получается очень сильным.
— Верно. И как я раньше не сообразила. А хвост у тебя вместо руля, да?
— Что такое «руля»? — не понял Муно. Не зная, как объяснить, Анжела только улыбнулась.
Некоторое время они лежали молча, потом Муно, усевшись на хвост, спросил:
— А как тебя называли твои папа и мама?
— Анжела.
— Ан-же-ла… Красиво. А мы тебе дали такую глупую кличку «Цуцу». Ты, наверное, ненавидишь ее.
— Я привыкла, — уклончиво ответила девочка.
— Правда? И не обидишься, если я буду продолжать звать тебя Цуцу? Я тоже привык. — Он положил свою длинную шею на колени Анжеле.
— Не обижусь, — улыбнулась она и почесала ему за ухом.
— Скажи, твоя… Земля не такая, как Парианус?
— Нет. Совсем не такая.
— Расскажи! — попросил Муно, возбужденно шлепнув себя по животу.
— Рассказать очень трудно.
— Как бы мне хотелось посмотреть!
— Ах! — воскликнула девочка. — Если бы я могла вернуться домой, я взяла бы тебя с собой, и ты сам бы все увидел.
— Правда, Цуцу? Ты взяла бы меня с собой?
— Конечно. Я жила в твоем жилище, а ты пожил бы в моем.
— Но… — Муно отвесил нижнюю губу. — Тридцать лет ты не имела сиденья и лежанки. Я не могу себе этого простить.
— Пустяки! — заверила его Анжела. — Ведь ваша почва одинаково мягкая и на лежанке, и на полу. И потом, это по-вашему тридцать лет, а по-нашему всего три года.