Мир приключений 1988 г.
Шрифт:
Тут ладони его мягко спружинили, и на постель спрыгнул двойник.
— Так-то лучше, — удовлетворенно сказал Карен с мамиными интонациями в голосе.
— Ну, что тебе от меня надо? Я ведь исполнил твою просьбу, ты побывал в прошлом.
— Еще хочу! Еще. Маленькую маму покажи.
— Понравилось?
— Не твое дело. Покажи!
— Ты мною не командуй, а то я ведь и обидеться могу. Исчезну, и больше уж ни за что не дозовешься.
— Ну, покажи, очень тебя прошу.
Двойник вздохнул, и комната исчезла.
Сквозь стройные усатые колосья кое-где синели васильки. Воздух, накаленный жарким солнцем, будто застыл, изнуренный неумолчным стрекотом кузнечиков, шуршанием стрекоз, тоненьким и въедливым жужжанием одурманенных зноем мух.
И вдруг неподвижный ландшафт ожил: по дороге торопливо шла девочка. Она прижимала к себе корзинку и то и дело заглядывала в нее. Когда девочка приблизилась, Карен узнал в ней маленькую маму. Но выглядела она года на два постарше, чем тогда, на берегу моря.
Девочка прошла мимо, едва не задев его, — она явно спешила.
— Даже не взглянула в мою сторону, — обиженно сказал Карен двойнику.
— Так ведь она тебя не видит, — резонно заметил тот.
— А я хочу, чтобы увидела, — потребовал Карен, и тотчас перед ним возникли сандалии, в которых он обычно гулял во дворе.
Карен надел сандалии и топнул, чтобы убедиться, что он живой, из плоти и крови. Пыль, серой пудрой покрывавшая дорогу, взметнулась из-под ног в воздух.
Карен хотел было окликнуть девочку, но не сразу сообразил, что эту босоногую девчонку в сарафанчике и с длинной косой зовут так же, как его маму.
Он нагнал ее, заглянул в корзинку и спросил:
— Что там у тебя?
— Не твое дело, — ответила девочка, исподлобья взглянув на него, и плотнее прижала к груди корзинку.
— Не бойся, не отниму, — заверил ее Карен. — Покажи.
— Станешь издеваться, как все? — спросила она сердито, раздумывая, показать или не показать. — Ворона у меня.
— Ну да? — Он потянул корзину к себе, тут же забыв о времени, разделяющем их, и о том, кто есть кто. — Живая?
— Живая. Вот. — Девочка откинула марлю, прикрывавшую корзину, и Карен увидел настоящую ворону, завалившуюся на один бок. — У нее лапка сломана. — Девочка шмыгнула носом, готовясь зареветь.
Они были очень похожи друг на друга, мальчик и девочка, шагавшие бок о бок по притоптанной траве между колеями сельской дороги, но не сознавали этого.
— Где ты ее нашла?
— Неважно. Мы здесь на даче. Она прожила у меня все лето, привыкла к нам. Когда мы обедали, она ходила вокруг стола, разевала клюв и попрошайничала. А когда я каталась на велосипеде, она сидела у меня на руле, гордо так. Она совсем ручная. И немножко нахальная. Все время пыталась отнять кость у Домбика.
— А это кто?
— Собака
— Куда же ты с ней теперь?
— В соседний поселок. Там, говорят, ветеринар есть. Только далеко, километров десять отсюда.
— А почему пешком, а не на велосипеде?
— Шина спустила. И потом, на велосипеде трясет по такой дороге, ей было бы больно.
— И ты дойдешь? — удивился Карен.
Девочка зло посмотрела на него и прибавила шагу.
— Отстань. Мне некогда.
Карен остановился и долго смотрел на мелькавшие босые пятки, на деловито раскачивающуюся косу. Он не заметил, как снова стал невидимым.
Уже дома, на своей постели, Карен обратился к двойнику:
— Теперь, если я спрошу маму, помнит ли она мальчика, приставшего к ней на поле, что она мне ответит?
— Ничего. Она забыла о тебе, как только ты отошел.
— А ворону ей вылечили?
— Вылечили.
— Давай еще куда-нибудь махнем, — вошел во вкус Карен.
— Так ведь ты — болтун. Ты все матери рассказываешь, а это уже полное нарушение всяких правил. Люди не должны знать, что у них есть двойники, разгуливающие во времени.
— Не болтун я вовсе, — рассердился Карен. — Я ведь после первого путешествия решил, что мне все приснилось. А теперь ни слова. Клянусь!
— «Ни слова»… — передразнил двойник. — А твоя мать сегодня весь день пыталась понять, как ты узнал про ската и затрещину… Смотри, меня подведешь, и тебе не поздоровится. Мы ведь с тобой друг без друга…
— Знаю-знаю. Поехали!
…Карен очутился в красивом старинном парке с могучими развесистыми лиственницами, мраморными скульптурами вдоль аллей и фонтанами. Парк начинался на возвышении и террасами спускался к реке. На верхней террасе виднелся желто-белый дворец, увитый диким виноградом.
По аллее шли двое — девушка с распущенными волосами и черноволосый юноша. Они держались за руки, то и дело заглядывая друг другу в глаза.
Карен последовал за ними. Они обогнули круглую площадку с мраморным фонтаном. Вокруг цвели розы всевозможных цветов и оттенков: чайные, палевые, пунцовые, желтые, белые.
— Сколько роз! — сказал юноша удивительно знакомым голосом.
— А мне больше нравятся водяные лилии, — отозвалась девушка. — Пойдем к реке. Их там пропасть.
Карену очень хотелось увидеть их лица, но юноша и девушка уже сбегали по разбитым, проросшим травой ступенькам — не обгонишь.
— Ну, кто поплывет за лилиями? — подзадоривала девушка своего спутника насмешливо-веселым голосом.
Карен наконец увидел ее лицо. В мамином альбоме много фотографий ее молодости, но девушка, которую он сейчас видел, была совсем другая: задорная и непоседливая, насмешливая и еще… упрямая.