Мир совкового периода. Четвертая масть

Черемис Игорь

Валентин как-то неопределенно хмыкнул, но двинулся вперед, сжимая пистолет в опущенной руке. Я мельком подумал, что надо бы захватить из «Волги» свой ломик, но потом отказался от этой идеи. Надеюсь, разбирать покореженные «Жигули» будет кто-нибудь другой.

***

Водитель «Жигулей» почти справился. Он преодолел большую часть дуги, и хотя на боках его машины виднелись свежие царапины, на ходовые качества они не влияли. Вот только он переоценил зазор у трех сосен – между двумя он проехал, а избежать третьей уже не успел.

Пассивная безопасность у «Жигулей» всегда была ниже всякой критики, но этот конкретный экземпляр, кажется, выделился даже на фоне остальных своих собратьев.

Скорость в момент столкновения я оценил километров пятьдесят в час – вряд ли больше. Но этого хватило, чтобы капот сложился гармошкой, двигатель наполовину влетел в салон и вдавил рулевую колонку в грудь водителя, который к тому же ещё и не был пристегнут. Карданный вал оторвался от переднего крепления и встал торчком, он разнес остатки торпедо и вроде бы ударил этого человека по плечу, но я не был уверен, что тот это почувствовал. Коленвал обычно отрывался уже после того, как мотор слетал со своих посадочных мест. В общем, водитель был однозначно мертв – я увидел это снаружи, а вот Валентин сунул лицо в окно и присмотрелся.

Для пассажира авария прошла не так болезненно. Конечно, неприятно сидеть внутри жестяной коробки, которую плющит и крутит по всем осям, но чтобы ударная волна дошла и до задних сидений «Жигулей, нужна была скорость побольше.

– Олег Михайлович, выходи, – сказал Валентин и пошевелил своим «Стечкиным» в поле зрения нашей цели.

– Не могу, Валюша, дверь заклинило...

«Всё-таки надо было захватить ломик».

– Я открою? – спросил я.

– Да, давай, только аккуратнее, я подстрахую.

Мы переместились на другую сторону «Жигулей». Она не выглядела пострадавшей, но я знал, что стойки повело по кругу, и лечилось это лишь грубой физической силой. Но на всякий случай я подергал за ручку.

– Пойду за ломом.

Валентин кивнул, не отводя взгляда от «Жигулей». Пистолет он опустил – то ли устал держать в руке эту тяжесть, то ли чувствовал, что никакой опасности нет.

Я сходил к «Волге», взял ломик, после раздумий прихватил ещё цепь и вернулся обратно. Валентин ободряюще кивнул мне.

– Осторожнее! – крикнул я и со всей дури ударил по стеклу задней правой двери.

Триплекс осыпался мелкой пылью, и на меня посмотрело слегка одуловатое бульдожье лицо Олега Михайловича. На мясистом носу он носил большие очки в роговой оправе – такие были у многих партийных функционеров этого времени; кажется, даже Андропов не брезговал подобными. Тонкие оправы, насколько я помнил, вошли в моду значительно позже.

Ломиком я выбил из резиновых пазов осколки стекла, схватился за край двери, поддел ломиком, не заботясь о целостности лакового покрытия – и дверь легко распахнулась.

Валентин оттеснил меня в сторону, наклонился и сказал, обращаясь к пассажиру «Жигулей».

– Дорога свободна, Олег Михайлович. Сами выйдите или подождем оперативников?

***

Я

точно знал, что никаких оперативников Валентин не вызывал. Это мог, конечно, сделать Михаил Сергеевич после того, как мы уехали, но и в этом я сомневался. Тут, скорее, появится наряд милиции, которых вызвали обеспокоенные писатели – всё же не каждый день в этом тихом уголке Подмосковья машины врезаются в деревья. Наверняка эта суматоха им не понравилась – например, потому что сбивала с творческого настроения.

Но пока что со стороны Дома писателей никто к нам не бежал.

– Подождем, Валюша, подождем, – как-то слишком беззаботно произнес Олег Михайлович. – А это и есть тот молодой человек?

– Да, он.

– Хороший кадр, не упусти его, Валюша.

О чем он? Неужели меня уже сватают в комитет? А меня спросить? Я ещё не решил, кем стану, когда вырасту... даже в том, что хочу в МИРЭА уже не уверен. За последние дни я ещё раз обдумал свой поступок – и понял, что он был слишком импульсивным. Наверное, мне лучше остаться в своем заборостроительном – я там всё знаю, и людей, и программу, учиться мне будет легко и не придется очень напрягаться, а это значит, что у меня появится много свободного времени, которое я могу тратить хоть на электронику, хоть на радиотехнику. В смысле – на декодеры цветности, которые будут мне приносить живые деньги. Ведь не откажется же Валентин стать моей крышей, пусть тут пока и не существует такого понятия? Должен же я хоть в чем-то попрогрессорствовать.

А уж идти в КГБ? Кем? Только что водителем, возить по различным заданиям того же Валентина – хотя вряд ли с новым званием он будет сам ловить диссидентов и агентов западных спецслужб. А быть одним из тех оперативников, которые битый месяц таскались за мной по Москве, мне не хотелось категорически. Хотя эта работа как раз была очень похожа на работу таксиста – только без подключения к сервисам «Яндекса» или «Убера».

Так что нет, ребята-демократы, никакого комитета.

Я было открыл рот, чтобы возразить, как получил чувствительный тычок в бок от Валентина – в руках он до сих пор держал пистолет, и удар вышел очень неприятным.

– Как немного повзрослеет, почему бы и нет, – спокойно ответил мой генерал-майор. – Помнится, вы тоже так одного студента присмотрели.

– Только тот студент меня разочаровал... очень сильно разочаровал, – с осуждением сказал Олег Михайлович. – Не с теми людьми связался, по кривой дорожке пошел, начальника предал...

– Вы же знаете, что всё это – лишь ваши фантазии, Олег Михайлович, – Валентина слова о его предательстве, кажется, нисколько не задели.

Возможно, эта парочка уже обсуждала нечто подобное, и это было продолжение какого-то древнего спора.

– Ты можешь так думать, Валюша. Но история нас рассудит.

– Она уже нас рассудила.

– Пока ещё нет.

Олег Михайлович сунул руку во внутренний карман пиджака, и Валентин чуть отстранился и поднял пистолет.