Мир Темной звезды. Том 2
Шрифт:
Волшебница покачала головой. – Нет, но я обеспокоена тем, что случилось с Са'рамом.
– Тогда расскажи нам, – потребовал Рикус. – Нет времени гадать, что ты там думаешь.
Садира зло и недовольно посмотрела на мула, но Магнус вклинился между мужем и женой прежде, чем началась очередная перепалка. – Возможно, сначала надо попить, – сказал он. – Жажда делает нас всех нервными и раздражительными.
Певец Ветров слегка лукавил, и все это знали. После битвы против Раамлян холодок в отношениях между Рикусом и Садирой исчез, ровно на один день. Потом опять все пошло наперекосяк, и они, не поссорившись, не могли сказать друг другу и двух слов. Из того, что Певцу Ветров удалось узнать, следовало, что Рикус попытался заняться с Садирой любовью, и это просто взбесило волшебницу, которая все еще оплакивала смерть своего второго мужа.
Когда они шли через площадь, Рикус взглянул мимо Певца Ветров. – Прошу прощения, Садира. Я был слишком груб, – сказал он. – Что ты хотела сказать?
Не принимая его извинения, Садира объяснила, – Джо'орш сказал, что Борс хочет разделаться с ним и Са'рамом потому, что их магия скрывает от него Черную Линзу, – сказала она. – Но это было до того, как Са'рам был… уничтожен.
Компания остановилась около колодца, инексы недовольно подняли головы и зашипели. Магнус, не обращая внимания на их угрозы, начал рыться в вещевых мешках на их спинах, одновременно наставив свои огромные уши на Садиру.
– То есть ты беспокоишься что, уничтожив Са'рама, ты разрушила заклинание, скрывавшее линзу все это время? – спросил Певец Ветров. Он достал тяжелый мех с водой из сумки, висевшей на боку инекса.
– Да, именно этого я и боюсь, – ответила Садира. – Со дня битвы с Абалах прошло уже десять дней. Если Дракон внезапно понял, что может найти линзу, у него было более, чем достаточно времени, чтобы придти сюда и забрать ее – вместе с жителями, Тихианом и любым другим, кто бы он ни был.
– Да, похоже на правду, – согласился Магнус, открывая мех с водой. Жидкость внутри чересчур пропахла кожей и известью, чтобы быть свежей водой, только что из колодца. – Но это не объясняет исчезновение наших разведчиков. Куда бы они не пошли, они не взяли с собой меха с водой. И, более того, даже не поменяли воду.
Садира и остальные нахмурились. Любой путешественник по пустыням Атхаса хорошо знал цену воде, мало кто не наполнил бы свой мех свежей водой.Это заставляло думать, что разведчики были у колодца буквально считанные минуты.
– Есть только один способ узнать, что случилось здесь, – сказала Садира. – Мы должны прочесать деревню.
– Верно, но первая вещь первой, – сказал Рикус. Он отпихнул инексов, и поднял веревку, привязанную к ведру. – Я хочу пить.
Мул бросил ведро в яму. Какое-то мгновение оно падало беззвучно, потом ударилось о дно с приглушенным звуком, чем-то средним между всплеском и шлепком. Рикус дал потяжелевшему ведру повалиться в сторону, потом дернул. Отступив подальше от инексов, он отдернул голову и прикрыл глаза, предвкушая вкус ароматной холодной воды.
Вода, которая потекла из ведра, была мутная и розовая. Рикус набрал полный рот воды, потом скривился, и выплеснул всю воду на площадь. – У нее вкус крови!
– Тогда это похоже на…
Сотни испуганных криков раздались из северной части деревни. Потом, через мгновение, послышался резкий, задыхающийся хрип, и все стихло. Когда Магнус и его товарищи повернулись посмотреть, что случилось, в Самарахе вновь воцарилось безмолвие. Они не увидели ничего, за исключением оранжевого склона горы, поднимавшейся над грязными крышами пустой деревни.
– Пошли посмотрим, что случилось, – сказала Садира, пересекая площадь.
Магнус пошел вслед за остальными. Они в молчании прошли через площадь, их шаги тонули в толстой пыли, покрывавшей твердую землю, и вошли в узкий переулок, петлявший среди скопища лачуг, который должен был вывести их в северную часть Самараха. Здесь им пришлось пробиваться через наносы ила, доходившие им до груди. Переулок наполнился густым облаком пыли. Ниива и Рикус закашлялись, а Магнус просто закрыл рот и стал дышать через свои огромные ноздри. Глубоко внутри его носа несколько мембран очищали воздух от мельчайших частичек пыли.
Группа оказалась за маленьким пастбищем, лежавшим между хижинами и стеной деревни. Серая пелена непотревоженного ила покрывала почву, из под нее виднелись перевернутые обломки камней.
– Мы уже должны были увидеть легион, – сказал Магнус. Он указал рукой через пастбище.
Стена деревни доходила им только до подбородка. Если бы воины Тира находились на той стороне, их головы были бы видны над гребнем стены.Но Магнус по прежнему не видел ничего, кроме куч камней и ила.
– Четыре сотни воинов не могут исчезнуть в одно мгновение, – сказал Рикус.
– Разведчики исчезли, – отозвался Магнус.
Мул пробурчал что-то, соглашаясь, потом сказал. – Пошли и посмотрим. – Он вытащил Кару, которая уже отросла до первоначального размера.
Магнус снял булаву с пояса, и маленькая компания пошла через пастбище. Камни под слоем пыли лежали очень неустойчиво, и часто сдвигались, когда нога вставала на них. Так что они шли медленно, тщательно выбирая дорогу, чтобы не подвернуть лодыжку.
Садира первой добралась до стены. Она глянула через гребень и тревожно вскрикнула. Затем волшебница хорошо приложилась по стене и камни разлетелись во всех направлениях. Она скользнула через образовавшуюся дыру и уставилась на землю, на ее красивом лице застыла маска ужаса.
Магнус вместе с друзьями протиснулись сквозь пролом. Вдоль всей стены лежал легион Тира, построенный в походные колонны. Большинство воинов лежало головой вверх. Все они свернулись, как в утробе матери, и, в агонии, вцепились руками в живот. Лица были искажены маской страдания, но разинутые рты казались выражали скорее удивление, чем муку, пустые глаза глядели на одну и ту же точку на склоне горы. Хотя ни одно из тел не шевелилось, они казались скорее парализованными, чем мертвыми.
Магнус опустился на колени позади рыжеволосой женщины, чья рука все еще сжимала наполовину вытащенный меч. Он опустил руку на ее голову, одновременно наставив свое чуткое ухо на ее рот и нос.
– Ну? – спросил Рикус.
– Ее губы никогда больше не споют песню жизни, – печально сказал Певец Ветров. – Он перенес руку на ее торс. Плоть осталась теплая и мягкая, но неподвижная как камень. – Ее сердце больше не будет биться, ощущая радость бытия.
– Но у них нет ран, – сказала Ниива. – Что случилось?
– Их жизненная сила была выкачана из их тел, – ответила Садира. Она вскарабкалась на склон холма, в ту точку, куда глядели глаза мертвых воинов. – И именно здесь стоял Борс, когда делал это.