Мир Терского фронта. Тетралогия
Шрифт:
— Папа, это дядя Виталик приехал? — спросил Илюшка, стоило мне только появиться в гостиной, а Янек вскочил, явно намереваясь броситься отцу навстречу.
— Да, Виталик приехал… Нет, Янек, папа перепачкался сильно, ему переодеться нужно, — скороговоркой выпалил я и плотно прикрыл за собой дверь в прихожую.
— Ну что, обниматься не будем? — спросил Сибанов, сняв респиратор и стаскивая прорезиненный плащ.
— Да ну вас, грязных таких, — вместо приветствия я прошелся по ним дозиметром, выставленным на максимальную чувствительность.
— Ну как, чистые?
— Относительно — лёгкий фон есть,
— Пошли в дом, — предложил Виталик. — Разговор есть.
— Обязательно, но вначале скажи, у вас в сарае плёнка от парников ещё осталась?
— Конечно.
— Я тамбур на крыльце хочу сделать. Вы передохните пока, а потом поможете, лады?
— Блин, сразу сказать не мог? Мы бы не раздевались…
— Да ладно, там тебя мелкий заждался.
— О, Андрюху возьми! — предложил Вовка. — Он всё равно в машине без дела сидит.
— Какого Андрюху? — не понял сначала я.
— Да Борматенко! Морпеха нашего. Он в «уазике».
— А, понятно. Возьму, конечно, — покладисто согласившись с предложением друзей, я принялся неспешно одеваться. Работы, по моим прикидкам, было всего ничего, минут на пятнадцать, максимум, тем более для двоих, а дать полчасика парням, чтоб дух перевели, стоило.
* * *
Говорить в противогазе — занятие, как минимум, странное, поэтому я просто залез на переднее сиденье «УАЗа» и, прикрыв дверь, стянул маску с лица:
— Здорово, мореман! Есть работёнка. Поможешь?
— И вам не хворать, товарищ капитан! Только я не моряк, а морпех… Чего делать-то будем?
— А, немного плотницкой работы для обеспечения радиационной безопасности. Тамбур на вход сделать надо. Четверть часа попыхтим — это максимум.
Андрей согласился сразу, и, забрав из гаража инструмент, стремянку и гвозди, а из сарая — рулоны плёнки, мы приступили к работе.
Вопреки моим предположениям, работа заняла куда как больше времени — удерживать мелкие гвоздики руками, затянутыми в резину, оказалось тем ещё развлечением, к тому же приходилось балансировать на лестнице в немилосердно «парусящем» ОЗК. Однако справились.
Крыльцо теперь было плотно затянуто плёнкой, а вход прикрывали два полотнища, подвешенные с шагом в двадцать сантиметров.
«Эх, ещё бы компрессор воздушный приспособить, чтобы пыль сдувать… Вот только от чего его запитывать будем? Есть далеко не нулевая вероятность, что скоро электричество на ватт-минуты считать будем! Но так или иначе кое-что мы уже сделали и теперь неплохо бы узнать последние новости! — Привычно бросив взгляд на запястье левой руки, я мысленно чертыхнулся, поскольку часы были скрыты зеленоватой резиной защитного костюма. — Надо будет какие-нибудь простенькие механические с широким ремешком надыбать и поверх рукава надевать. Помнится, электроника в условиях высокой радиации на счёт „раз“ загибается, так что механические в самый раз будут. И вообще, надо сесть и с мужиками обмозговать, как дальше жить, а то многие привычные вещи скоро далёкой-далёкой сказкой казаться будут. Начиная от туалетной бумаги и заканчивая чистой водой и лекарствами».
С этими невесёлыми мыслями я поманил морпеха и распахнул дверь в дом.
* * *
— Винца для цвета лица? — Виталик достал из сумки бутылку.
— Не откажусь.
Для «тайной вечери» мы выбрали чердачную комнату, в которой разместился кабинет его отца, впрочем, никогда по назначению не использовавшийся, а служивший своеобразной кладовкой для ценных, но не сильно нужных вещей. Вовка, к примеру, восседал сейчас на громадной спортивной сумке с Виталькиной хоккейной формой, в углу громоздились сваленные в одну кучу детский манеж, складной велосипед и пара сноубордов. Довершал безумный натюрморт массо-габаритный макет дегтярёвского ручного пулемёта, валявшийся на широком подоконнике.
Стаканы, естественно, с собой прихватить забыли, но когда это было проблемой для русского человека? Воспользовавшись швейцарским ножом, хозяин дома раскупорил бутылку, сделал первый глоток и протянул сосуд мне:
— Нас жаждет видеть местное начальство…
— Которое? — отхлебнув, поинтересовался я и передал вино Володе.
— Самое главное — командир базы и военком.
— А местные гражданские начальнички как?
— Как, как? По хребту лопатой! — улыбнулся Виталик, принимая у Вована тару и аккуратно закупоривая её. — Они, как я понял, ещё вчера права качать попробовали. В духе «народ должен заботиться о своих слугах» и «ты — тупой „сапог“», ну и огребли…
— Ты это серьёзно? Кстати, что, всего по глотку?
— Более чем… То есть разрешаю сделать ещё по одному, — пробка снова покинула горлышко, и бутылка сделала ещё один круг — на этот раз в полной тишине. — И сейчас нас жаждет видеть местная хунта, — Сибанов снова запечатал сосуд с лечебной жидкостью и убрал его куда-то за диван.
— А на кой мы им сдались? — проводив взглядом исчезнувшую бутылку, я откинулся на спинку и, по не изжитой ещё привычке, полез в нагрудный карман за сигаретами, на полпути, правда, вспомнил, что бросил, и просто потёр подбородок.
— А я им идейку небезынтересную вчера подкинул… В духе нынешних времён.
— Это какую же?
— Да работёнку нам непыльную подыскал… До конца, считай, жизни.
— Страховка хоть по ней есть?
— Из-за неё и впрягся. Короче, хочу организовать специальную службу.
— На кой ляд нам здесь и сейчас разведка?
— Разведка, друг мой, нужна всегда. И нечего на окно коситься. Лет через несколько… люди снова всякого захотят, в том числе и чужого… — Пауза, наверное, должна была означать «если выживем». — А контакты и агентуру уже сейчас надо организовывать.
— В свете твоей идеи у меня сразу два вопроса появились. Первое, а ты не думал, что солнечногорские тоже из разведки? Второе — я тут при чём?
— От ты въедливый, честное слово! — Виталик театрально всплеснул руками. — Отвечу сразу на второй вопрос. Вот за такую въедливость ты мне и нужен, плюс ты о разведке в стиле каменного века тоже не понаслышке знаешь.
— А «каменный век» тут при чём? — не понял я аллегорию друга.
— А это когда ножками, ножками, и никакой тебе спутниковой связи с интернетами всякими. А у тебя ВУС соответствующий, вот и будешь нашими глазами.