Мир в подарок. Трилогия
Шрифт:
Риан еще месяц назад, когда айки плавали в забытьи в физрастворе и безумный опыт по их трансформации только начинался, выслушал сбивчивые сетования старого приятеля и со свойственной ему полуулыбкой вздохнул – это называется совесть. Самый опасный для дракона хищник: если дотянется до кончика хвоста – всю тушу обглодает, надо брать себя в руки и бороться. Шутил? Пойди пойми его! Выглядел серьезным и даже озабоченным, велел поговорить с Лайлом и занять себя делами. Уделил бы больше времени и внимания, но у него явно не так все ладно на далеком Релате, как это говорится «Тор–а–миру». Вон опять не спал и глядит остро, он таким Риана видел всего–то раз.
Тогда, в день большого сбора старейших четыре сотни лет назад.
Вызвал их именно
Старейшие вежливо дослушали – все же Эрто, хоть и слегка помешанный – и дружно решили: никого не звать, поскольку Великий – не более чем легенда. А вот корабль для эвакуации подготовить, Риан ведь в прогнозах до сих пор ни разу не ошибался. Сам Вэрри тогда и просил, и объяснял, и уговаривал, и грозил. Но общее сознание айри осталось глухо.
И он ушел. Серый, усталый, сразу постаревший. Ялитэ догнал и долго брел рядом. Уговаривал остаться хоть на короткий отдых. Тиэрто взял транспорт и тоже догнал. Ведь видно – болен. Риан усмехнулся: не болен, просто ожег. И перелом тоже, да. Так некстати, накостылять бы старейшим по–простому, а вот – рука совершенно не работает. Внизу война, ему тоже досталось. Это ничего, айри живучие. Так даже легче, душа меньше ноет, пока кожа заново нарастает. Вдвоем они кое–как усадили упрямца в транспорт и отвезли назад, в поселок. А он все бормотал, почти не сознавая себя – жаль, не собрать им самостоятельно круга для общения со старшими драконами. Он и это просчитал, надо минимум двенадцать опытных айри, а их нет. Ялитэ прикинул и грустно согласился. Против уже оглашенного решения старейших никто не пойдет, а друзей – и десятка не набрать с нужным опытом. Вэрри отлежался, пролечил руку и ушел, хотя его уговаривали остаться. Внизу ведь никого больше нет близких, да и война… Тогда впервые Тиэрто услышал про страшного хищника под названием совесть, который рвал когтями душу Риана. Там, внизу, в долинах, погибли друзья. И теперь еще хуже, целые княжества на грани голода и разорения. Надо хоть как–то помогать, он не Великий, само собой, но все же многое может. Спасти, вылечить, защитить, предупредить, взрывом закрыть перевал…
Больше они не встречались на Релате. А вот когтистая совесть, которую прежде ученый считал всего лишь красивым словесным оборотом, успешно пробралась сюда, на далекий Хьёртт, и принялась терзать Тиэрто. Да, именно он создал основу генетики как науки. Он же выстроил изящную теоретическую конструкцию перестройки организма в соответствии с заданной схемой. И, собственно, все. Риан, тогда, почти шесть веков назад он уже звался Риан, – особенно рассердившись и сочтя разговор важным, – явился в поселок и устроил форменный скандал с криком и хлопаньем дверьми. Они оба были Эрто, гении, равные в признании и почти одинаково сильно нелюбимые родичами за «неприручаемость», как это называл умница Хиннр.
Который, кстати, первым попросил прекратить генные разработки. Сперва мягко, случайно заметив шар и просмотрев при очередном коротком визите в поселок, он тогда уже редко спускался с орбиты. Потом куда более резко и почти зло. А когда и это не помогло, Хиннр разыскал и привез Риана, единственного живого Эрто среди всех айри, кроме самого Ти. Его врач не мог не выслушать.
Тиэрто отлично помнил ту ночь, полную сомнений и гнева. Сперва гнева, потом сомнений, так точнее. И чем тише ворчал первый, тем громче шелестели вторые. Утром он пришел к Хиннру, застал ожидаемо – обоих, и извинился. Кажется, тот раз и был первым случаем полного и искреннего признания неправоты с его стороны. Технически
Он уничтожил записи. И почти забыл о них, занятый иными проектами. Годы тикали в часах жизни айри, складывались в века. Он занимался темой регенерации кожных покровов, потом обновлением и даже выращиванием поврежденных органов, иммунологией, природой вирусов… мало ли было дел!
Лишь проснувшись в вонючем угаре Гнезда осознал: поздно уничтожил. Уже скопировали, не зря приходили и восхищались, не зря пили чай и шептали комплименты, косясь на полочку с записями. Риан был прав. И Хиннр – вдвойне. Он, создатель генетики, стал обряженным в вонючее тряпье объектом опытов с кодовым номером вместо имени. Все знали, кто такой «зийх–2/7», источник ценого генного материла и чернорабочий медианного уровня. И некоторые его нынешним положением искренне забавлялись. Но даже тогда он не чувствовал, насколько неправ.
Наука иногда ошибается. Ее плоды попадают в грязные руки. Что с того? Он лишь выращивает плоды, и делает это профессионально, как лучший садовник мира. Взять хоть волвеков – удались, ничего не скажешь.
Первый скандал после спасения из Гнезда ему учинила наглая человечка Ника. Громко, резко и безжалостно. Так возмутительно безразлично к званиям и уважительно – к людям, умел говорить только один айри. И его воспитанница порой почти копировала даже жесты старого дракона, сама того не замечая. Зато Тиэрто удивленно отметил – и скорость движений у нее подобная, почти невоспринимаемая зрением. Сперва он был зол, потом смущен, наконец, наполнен почти забытыми сомнениями.
Он извинился давным–давно перед Рианом за резкость и неготовность слушать. Но так и не смог услышать сказанное другом. И почти дословно – бывает же такое – повторенное этой несносной девицей. Даже не Эрто! Далеко не Эрто!
Живые не могут быть материалом. Они хрупкие, и ему, если он не хочет устроить новое Гнездо, надо научиться их ценить. И уважать. Потому что иначе будет очень больно самому. Так больно, что станет трудно найти оправдание для дальнейшей жизни.
Риан предупреждал: если дракон возьмется жевать кончик своего хвоста, он сожрет себя целиком. Слишком много времени в распоряжении раскаявшегося в содеянном айри…
Когда стало понятно, что Рила после разговора по поводу невозможности иметь детей выжила чудом, он всерьез занялся своим «хвостом».
Ему помешали. Пришел Лайл и сердито велел найти более полезное для стаи дело и прекратить грызть себя. Мол, если что, у волвеков зубы острее, только попроси. Шутки шутками, а дело не клеилось. Он чувствовал себя бесполезным старомодным теоретиком. Пока требовались выкладки – он Эрто. А при работе с живыми помощниками – ничто. Да и пациенты его спокойного и рассудительного врачевания избегали, тайком посещая Тимрэ. Мальчишку, не имеющего и сотой доли его знаний и опыта.
Тиэрто сделал над собой новое усилие и по просьбе Релата попробовал затеять проверку ряда выкладок Вечных. Хоть теперь, в полете, когда шорохи Хьёртта остались позади. Можно начать, например, с выглядящего весьма спорно утверждения о способности выживать в водной среде без всплытия более полутора часов.
Он попросил у Лайла группу и занялся привычным: датчики, приборы, программа исследования. Вроде дело сдвинулось? Загнал «контрольную группу» в шкурах на дно бассейна и уселся на бортике ждать всплытия и следить за приборами. Трое молодых когтистых хулиганов развлекались от души, гоняя друг друга, пытаясь оторвать плитки со дна и подраться, не всплывая. Тиэрто хмурился и вздыхал, удивляясь своему новому таланту разнообразно отзываться о бездарности Вечных. Оказывается, те колоссально ошибались! Отъевшиеся симулянты просидели три часа в воде и вылезать не хотят! Между тем легкие у них, согласно данным приборов, заполнены водой, нормальное дыхание, мягко говоря, не наблюдается, а процент кислорода в крови падает угрожающе медленно.