Мир Вечного Полдня. Закон военного счастья. Пенталогия
Шрифт:
– Давай, командир, вмажь ему.
Рост попал, конечно, очень точно, но вместо того, чтобы упасть или хотя бы потерять скорость, треугольник противника стал разворачиваться, не теряя направления полета, потом полетел чуть не боком вперед, и Рост еще пару раз в него попадал, хотя и в разные места, даже в крылья, в которых не было жизненно важных органов и по которым раньше он не стрелял… А это оказалось ошибкой. Потому что после еще одного попадания в крыло машина вдруг задрала второе крыло вверх, завертелась, как юла, и стремительно ушла вниз. Этот треугольник при ударе о землю взорвался, да
Потом Рост почему-то увидел, что они приближаются к Боловску. Как это ему удалось, когда он не выпускал из прицела силуэты противника, – он не мог бы объяснить даже на допросе. Ким как-то на редкость ловко отошел в сторону и увел за собой два треугольника. Один из них уже не очень стремился продолжать бой, он заметно дымил и делал повороты с креном, а не так, как полагается – почти ровно, как автомобиль на шоссе.
Зато два треугольника, навалившиеся на Еву, действовали решительно. Один из них очень резко, как-то скачком приблизился километров до полутора и, прежде чем Рост заставил его задымить, попал в их машину два раза, и оба выстрела пришлись как раз в правое крыло, в район давно уже помалкивающей боковой пушки. Оттуда потянуло дымом, кто-то внизу, под башней, забегал, откуда-то появились земные углекислотные огнетушители… Кто догадался их взять с собой и как такую светлую идею не потеряли в суете – можно было только удивляться, но эти огнетушители пригодились. Пламя сбили очень быстро. Но прежде чем крейсер выровнялся и стал набирать скорость, второй противник попал еще раз в корму, прямо по центру, в район кормовых пушек. Оттуда послышались ругань, стоны и крики боли…
А Рост тем временем уже выискал этого стрелка. Как ни странно, им оказался не центральный, а боковой. Может, у пурпурных была такая схема маскировки – садиться сбоку, чтобы выстрелы противника убрали подчиненного, а не самого опытного и меткого?.. В общем, Рост надавил на планку и еще прежде, чем увидел разрыв, понял, что с этим хитрецом покончено. А потом увидел, как уже раз наблюдал, что треугольник пурпурных провалился хвостом вниз, показал на миг брюхо и заскользил к земле…
И тут-то их башню накрыло. Рост на миг оглох, ослеп и даже как-то немного сбрендил, потому что поймал себя на том, что пытается не стрелять, а поднять упавшую заряжающую девицу, напрягаясь изо всех сил… А Леха, стоящий сбоку, отталкивает его руки, что-то приговаривая. Наконец Рост расслышал:
– Брось, командир, она мертвая. Стреляй, стреляй же!..
Оказалось, он уже зарядил пушки. Рост приник к прицелу, поражаясь тому, как дергается его голова и какая муть стоит перед глазами… И тут выяснилось, что его стволы вообще смотрят не в ту сторону, где находится противник. Лишь спустя целое тысячелетие он сообразил, что Ева, осознав, что Рост небоеспособен, чтобы не оставаться совсем безоружной, попыталась развернуться, чтобы использовать боковую пушку левого крыла, и «увела» его башню в сторону…
Рост стал приказывать Лехе, чтобы он крутил их башню, потом прицеливался. Они получили еще одно попадание в район кокпита, потому что впервые за весь бой шли на врага встречным курсом. Они больше не убегали, они сами атаковали одним стволом левого крыла и слабыми
Тогда Ростик прицелился, но не в центр машины, а точно в их пилота, теперь они находились так близко, что можно было даже выбрать, в какую именно из передних смотровых щелей должен упасть лазерный шнур выстрела. Рост выбрал ту, что слева, так попадание должно было уйти вглубь, к котлам. Надавил на планку, и…
Они получили еще один удар, на этот раз что-то случилось с Ростиковой левой пушкой, она как-то покосилась и замолкла, больше в ее казенник ни один из снарядов не помещался… Но это было уже и не нужно. Потому что противник задымил и штопором пошел к земле. Он упал уже на окраине города, взорвался, повредив квелищевские дома, а может быть, и совхозные склады, – Рост за дымом не очень хорошо их видел. А высматривать картину разрушения более старательно не стал – слишком дорого было сейчас время.
– С нашими – все, – проговорила Ева. Как-то она очень тихо говорила, но зато отчетливо.
– Давай… – Рост удивился, как хрипло и нелепо звучит его голос, поэтому пришлось поправиться. – Давай к Киму. На помощь.
– А где он? – спросил кто-то, вероятно, Бабурин.
Нет, не он, спросил кто-то еще, другой, кто сидел на месте Бабурина. Рост выпрямился и посмотрел под ноги. Так и есть, вместо трех пилотов, помогающих Еве, остался один. Правое сиденье около него было залито кровью.
– Ева, – позвал Рост. – Может, Калиту посадишь себе на помощь? Он, конечно, не пилот, но за неимением гербовой…
– Ого, командир, кажется, оклемался, – отозвался тот же парень.
Рост присмотрелся, это был не Бабурин, но вел он себя очень похоже.
– Нет Калиты, Гринев, – отозвалась Ева. – Половины экипажа нет.
Так, значит, их положение не так хорошо, как ему показалось. Рост потряс головой, приводя себя в состояние, способствующее правильным размышлениям.
– Из боя не выходить. Найди кого-нибудь, кто тебе поможет на рычагах… Хочешь, я Леху отдам?
Он нашел рядом тощего заряжающего, который молча серьезно кивнул, соглашаясь с идеей.
– Давай, а то я и половину необходимой скорости выжать не могу, – согласилась Ева.
– Дело не в тебе, а потому что на котлах… – начал парень в пилотском кресле.
– Отставить разговоры, – прикрикнула Ева. Она тоже приходила в себя. Потом подумала, что-то свое высчитывая. – Гринев, ты как, один на пушке управишься?
– А что? – не понял Рост.
– Тогда так. Самохин, Виталик! – позвала Ева. – Садись четвертым пилотом, Рост один пусть отстреливается.
Самохин, который, оказывается, уцелел, попробовал отнекиваться, но Ева его даже слушать не стала – просто прикрикнула, и стрелку пришлось подчиниться.
Чтобы понимать, что происходит, Рост прошелся по всей летающей машине. На котлах действительно осталось всего семь волосатиков – на одном три, на другом четыре, но двое из них были ранены. Сзади не осталось никого, только кто-то негромко и безвкусно матерился, спрятавшись в левом крыле, почти у самого крайнего блина. На правом крыле то и дело возникало какое-то облако гари, хотя Ева убеждала Роста, что пламя сбито, пожар погашен.