Мираж
Шрифт:
— Не понимаю, чего вы там не поделили?
— Как бы тебе проще объяснить?.. СМР создай, и теперь от этого никуда не денешься. Мера эта была вынужденная — после известных тебе громогласных разоблачений или саморазоблачений роли ЦРУ на РСЕ—РС. Вопрос теперь в другом: кто персонально заседает в СМР — наши люди или макинтоши из государственного департамента. Понимаешь? Когда еще Бжезинский попытался протащить в СМР Поля Сибьюри, Лео Черне и Вильямса Гриффита, то есть людей, прочно связанных с американской разведкой, вспомни, какой крик поднялся на Капитолийском холме: «Заговор против СМР!», «СМР в опасности!». Квартет сенаторов из комиссии по иностранным делам послал президенту Картеру слезную
— Но теперь в Белом доме Рейган. Все будет по-другому.
— Вот именно, Ричард, с его приходом борьба за полный контроль ЦРУ над радиостанциями, за полный контроль над СМР вступила в новую фазу. Снимаются все позорные ограничения, наложенные Картером на деятельность американской разведки. Основной акцент — тайные операции. Это ренессанс — эпоха возрождения в ЦРУ. И на каждом стуле в СМР, и за каждым столом на РСЕ—РС должны сидеть наши люди. Планировать и проводить в жизнь тайные операции под «крышей» радиовещания.
— Часть столов все-таки будет занята эмигрантами…
— Придется их терпеть. Для камуфляжа. ЦРУ не намерено смешивать яблоки с апельсинами — использовать и американский персонал, и эмигрантов для проведения секретных операций. Пусть эмигранты надувают свои легкие и льют желчь на соотечественников по ту сторону. А мы будем тихо, незаметно заниматься своими делали. Внимание публики обращено на радиовещание, в чем, она полагает, и есть смысл существования РСЕ—РС. Вещание как гипноз — оно завораживает. А наше поле деятельности остается, как правило, за кадром. И тут мы боремся за сферу влияния…
— И борьба идет с переменным успехом…
— Не скажи! Мы в Лэнгли через своих журналистов повели кампанию по дискредитации нынешнего состава СМР. Ставим под сомнение компетентность членов совета, эффективность проводимых ими мероприятий, подчеркиваем при случае отставание внешнеполитической пропаганды США.
— Если все «состоится», быть тебе, Джеймс, директором РС. Должность до сих пор вакантная.
— Не исключено, но не будем загадывать. Теперь ты понимаешь, Ричард, в какое время ведешь расследование. Выйди из лабиринта хотя бы с косвенными доказательствами. Да, взрыв — акция Москвы, вот смотрите и… Не будь щепетилен, можно и передернуть. Спиши одного-двух эмигрантов на это дело, уволь, наконец, кое-кого, если на судебный процесс обвинения не дотягивают, но только дай пищу нашим политикам. Нужна сенсация о терроризме Советов. Все. До встречи.
За рабочим столом Ричарда действительно ждала сенсация: заключение экспертизы взрывчатого вещества, «вызвавшего 21 февраля сего года в 21.45 по Гринвичу направленный взрыв на объекте РСЕ—РС, Английский парк, район Швабинг, Мюнхен». Каммингс пропустил техническое описание: детали потом. Вывод экспертов гласил:
«Кумулятивный заряд. Производство американской фирмы «Дженерал дайнэмикс». Цех № 17, партия № 028306, дата выпуска 20.XII.80 г. Справки по телефону…»
Ричард тут же набрал номер:
— Ошибка исключена?
— До сих пор не ошибались, господин Каммингс.
— Но этого не может быть! Быть не может! Вы понимаете? Я требую повторной экспертизы! Повторной, вы слышите?..
«ЧТОБЫ ПОНЯТЬ НАСТОЯЩЕЕ, нужно заглянуть в прошлое», — заметил мудрец. С утра Ричард бросил свою команду на штурм архива. Ирми, Рудольф и Курт просматривали дела эмигрантов, переписку, связанную с ними. Цель — поиск конфликтных ситуаций, компрометирующих, но ныне забытых сведений, ниточки, которая вела бы к диверсии как акту злобы, мести или прорвавшегося недовольства. Сам Каммингс взялся за кадровый состав ЦРУ на радиостанциях. Прежде всего его интересовали лица, работавшие когда-либо в Москве или столицах стран Восточной Европы, а также так или иначе связанные с разведывательным управлением Пентагона или НАТО. Доставить на РСЕ—РС и взорвать кумулятивный снаряд мог только человек, разбиравшийся в военных вопросах.
Каммингс взял стопку документов. Пожелтевшие листы. Вот она, живая история станции, свидетелем и очевидцем которой был он сам когда-то. Радиостанция «Освобождение». Меморандум № 3—5—54. Да, 54-й год. Подписали документ директор РО Вильямс Маннинг и директор отдела программ Вейдле. Документ вещал:
«Радиостанция «Освобождение»:
призвана вести действенную и длительную пропагандистскую кампанию, чтобы слушатели в Советском Союзе и Советской Армии убедились, что это их собственный голос, говорящий в их интересах и в интересах их страны;
должна убедить своего слушателя, что она русская (азербайджанская, армянская и т. д.) станция, работающая в интересах русского (азербайджанского, армянского и т. д.) народа. Следует исключить все, что могло бы создать впечатление, будто она действует в интересах какой-либо иностранной державы;
должна по мере возможности прислушиваться к подлинному пульсу советской жизни, а не довольствоваться нашими симпатиями или антипатиями».
«Идеалисты… Где они теперь? Освобождения у нас явно не получилось, — размышлял Каммингс. — Начало восьмидесятых, а РС так и не стала в понимании русских их собственным голосом. Да и все разговоры о направлении воли слушателей на свержение коммунистической диктатуры диктовались, пожалуй, не реальными условиями, а финансовыми соображениями: ведь дело только разворачивалось, крайне нужны были средства. В то время и эмиграция раскололась, как сочный арбуз. Наивные полагали, что радиостанция временно существует как американское учреждение, а потом, мол, полностью перейдет в руки эмиграции. Дальновидные призывали всех, в ком «бьется честное сердце», дать отпор «попыткам под видом борьбы с большевизмом содействовать в будущем расчленению России».
А вообще Вильямс Маннинг был большой оригинал. Однажды дал указание в течение недели бомбардировать эфир загадочными фразами на армянском и грузинском языках: «Жажда дьякона. Святой Георгий обнажил свой меч. Кислое вино. Церковь пустует. Помнит пасхальную заутреню. Овцы в винограднике. Баграт приветствует зеленщика».
Сотрудники всю неделю корчились от смеха. Что подумали слушатели на той стороне, так и осталось загадкой. Автор шарады потом объяснил, что хотел понервировать русских, сделать вид, будто РС обращается к существующему подполью.
Каммингс вспомнил одну из бесед с Фольманом:
— Вы никогда не заглядывали в уголовный кодекс ФРГ? Хотя бы ради любопытства?
— Я глубоко чту его.
— Возможно. Позвольте процитировать сто тридцать первый параграф. «Тот, кто отстаивает или распространяет выдуманные или искаженные факты, зная, что они выдуманы или искажены, чтобы оклеветать государственные учреждения или постановления верховных органов, тот карается денежным штрафом ила лишением свободы сроком до двух лет…»