Миротворчество ООН: от истоков к современности
Шрифт:
Исследование системы международных отношений продолжилось в рамках повлиявшей на институциональный подход концепции глобального гражданского общества. Под последним понимается единство людей вне зависимости от гражданства и национальной принадлежности на основе неких общечеловеческих ценностей.
Правда, действительность нанесла серьезный удар по концепту глобального гражданского общества: войны начала XXI века, общий кризис неолиберализма и наметившийся отход от институционализации в международных отношениях. Акцент исследований в области регулирования сместился в сторону изучения «американской империи». Ряд ученых, среди которых следует выделить Н. Фергюсона [42] и Ч. Джонсона [43] , рассматривал США в качестве современной империи. Вместе с тем с анализом американской политики с «имперской» точки зрения не согласны Б. Барбер [44] и Дж. Най [45] . Исследователи подчеркивают невозможность следования США по имперскому пути. Сегодня становится все очевиднее правота выводов Б. Барбера и Дж. Пая, поскольку в современной системе международных отношений
42
Ferguson N. Colossus. The Price of America’s Empire. New York: Penguin Press, 2004. 384 p.
43
Johnson C. The Sorrows of Empire: Militarism, Secrecy, and the End of the Republic. New York: Metropolitan Books, 2004. 389 p.
44
Barber B. Fear’s Empire: War, Terrorism, and Democracy. New York: Norton, 2003.254 p.
45
Nye J. Is America an Empire? // Korea Herald. January 28th, 2004 [Electronic resource]. – URL:(accessed: 22.02.2024).
46
Mason D. The End of the American Century. Lanham: Rowman & Littlefield Publishers, 2009. 286 p.
47
Лебедева М.М. Мировая политика: тенденции развития // Полис. 2009. № 4. С. 80.
Следовательно, трансформации подвергается и миротворчество как форма взаимодействия государств в рамках ООН, представляющая собой не пассивно-декларативную позицию субъектов, а целенаправленную деятельность участников системы международных отношений. Миротворческая деятельность стратегически ориентирована и осуществляется не спонтанно, требует определенного уровня подготовки. Стратегическая ориентированность миротворчества в современном политическом смысле отражает два фундаментальных основания, на которых базируются отношения государств на международной арене. Одним из таких оснований является факт безусловного стремления государства (в лице его правящей политической элиты) к реализации своих интересов в процессе взаимодействия с другими субъектами международной системы отношений.
Иным фундаментальным основанием миротворчества становятся усиление взаимозависимости государств, повышение роли транснациональных, негосударственных акторов, международных связей, что объективно приводит к пониманию необходимости учета общих, цивилизационных интересов. Например, совместное проведение миротворческих операций запускает, согласно теории малых дел (англ, «spill over»), процесс нормализации отношений между антагонистично настроенными игроками – накопленный эффект позитивного взаимодействия в разных сферах может помочь в решении системных проблем или, по крайней мере, подтолкнуть стороны к обсуждению проблемных узлов. Как отмечает ряд исследователей, в свою очередь, взаимодействие между субъектами миротворческих операций приводит к появлению «новой системы и новых интересов» [48] .
48
Прогнозирование международной ситуации: угрозы безопасности и военная политика России / А.И. Подберезкин, К.П. Боришполец, А.А. Казанцев, В.П. Козин, А.А. Орлов. М.: МГИМО-Университет, 2014. С. 399. – URL:upload/2016/04/strategicheskoe-prognozirovanie-mezhdunarodnykh-otnosheniy.pdf (дата обращения: 24.02.2024).
Теоретические аспекты концепта миротворчества
Для осмысления теоретических основ миротворческой деятельности ООН следует выделить ключевые термины в данной области, а также дать им определения. В Уставе ООН нет четкой трактовки понятий «миротворчество» и «миротворческая операция». С течением времени появилась необходимость в выработке общей трактовки указанных терминов, поскольку возникли прецеденты использования механизмов миротворчества в качестве ширмы для «гуманитарных интервенций».
Данный феномен был проанализирован в работах М. Барнетта и М. Финнемора, предложивших социологическую интерпретацию ошибочных действий международных организаций. Исследователи отмечают наличие групп с различными нормативными взглядами внутри крупных институтов. Такие формирования могут вступать в конфликт из-за методов реализации целей, поставленных международной организацией [49] . В качестве примера приводится ООН, отстаивающая принцип нейтралитета в качестве главного условия урегулирования конфликтов. Вместе с тем рядом государств продвигается концепт новой формы вмешательства – гуманитарной интервенции. В последнее время данный феномен зачастую отождествляется с процессом обеспечения безопасности, защитой прав человека, борьбой с терроризмом. Однако дискуссии по этому вопросу скорее свидетельствуют о попытке создания нового механизма реализации внешнеполитических интересов некоторых государств. Такая стратегия не предполагает восстановление политических институтов, экономики, инфраструктуры, что делает ее менее эффективной по сравнению с классическим миротворчеством. С другой стороны, исследователь Р. Кеохейн полагает, что интервенция может быть оправдана в случае массового нарушения прав человека [50] . С данным тезисом сложно согласиться, так как под прикрытием правозащитной риторики государства могут проводить собственную внешнеполитическую линию, при этом грубо нарушая суверенитет стран, охваченных кризисом.
49
Barnett М., Finnemore М. The Politics, Power and Pathologies of International Organizations // International Organizations. 1999. Vol. 53. No. 4. P. 699–732.
50
Buchan A., Keohane R. The Preventive Use of Force: A Cosmopolitan Institutional Proposal//Ethics and International affairs. March 2004. Vol. 18. Issue 1. P. 5–7.
Возвращаясь
51
Goulding M. The Evolution of UN Peacekeeping / M. Goulding // International Affairs. 1993. Vol. 69. № 3. P. 452.
После распада биполярной системы международных отношений подходы к определению миротворчества изменились. Бывший Генеральный секретарь ООН Б. Бутрос-Гали в докладе «Повестка дня для мира» охарактеризовал его как «действия, направленные на то, чтобы склонить враждующие стороны к соглашению, главным образом, с помощью таких мирных средств, которые предусмотрены в главе VI Устава ООН» [52] , то есть путем переговоров. Существует иное определение, предложенное в 1994 году Департаментом общественной информации ООН: «Миротворчество – деятельность по предотвращению, сдерживанию, регулированию и завершению состояния враждебности между государствами или внутри одного государства. При этом ООН на правах посредника может использовать многонациональные силы, включающие в себя военнослужащих, полицейские части и гражданских специалистов, для восстановления и поддержания мира» [53] . Эта формулировка свидетельствует о возрастающей роли военного компонента, который может быть использован для урегулирования в том числе внутригосударственных кризисов. При этом ряд стран коллективного Запада продвигает нарратив, согласно которому внутригосударственные кризисы способны создать существенную угрозу всей системе глобальной безопасности в случае, если они связаны с ущемлением прав человека и подрывом демократических ценностей. Характерно, что указанная логика используется этими странами исключительно при анализе конфликтов, затрагивающих их национальные интересы.
52
Бутрос-Гали Б. Повестка дня для мира. Превентивная дипломатия, миротворчество и поддержание мира. 1992 год [Электронный ресурс] // Официальный сайт ООН. – URL:token=xvYDS85fdH41BnLYTy&fe=true (дата обращения: 23.02.2024).
53
Rikhye L, Harbottle М., Egge В. The Thin Blue Line: International Peacekeeping and its Future. New Haven: Yale University Press, 1974. P. 11.
В российском научном сообществе не существует общепринятого определения понятия «миротворчество». Как правило, под этим термином подразумевается несколько видов деятельности, такие как превентивная дипломатия, непосредственно миротворчество (прямой перевод peacemaking), поддержание мира и миростроительство. В этой связи исследователь С.В. Барановский отмечает: «Русский термин «миротворчество» обозначает действия, которые могут варьироваться от политического посредничества до широкомасштабных боевых действий, направленных на установление мира с помощью силы» [54] .
54
Ежегодник СИПРИ 1995. Вооружение, разоружение и международная безопасность. М.: Наука, 1996. С. 179.
В свою очередь, исследователь А.В. Демуренко полагает, что особый акцент необходимо сделать на субъектах и признаках миротворческой деятельности: «Миротворчество – коллективные действия международных организаций (ООН, ОБСЕ, СНГ) политического, экономического, военного и иного характера, проводимые в соответствии с нормами и принципами международного права с целью разрешения международных споров, предотвращения и прекращения вооруженных конфликтов преимущественно мирными способами» [55] .
55
Демуренко А.В. Развитие теоретических положений миротворческих операций, проводимых с участием российских контингентов войск: дис…. канд. полит, наук: 22.00.05 – Политическая социология. М., 1996. С. 171.
Генерал-лейтенант, доктор политических наук Н.В. Стаськов описывает миротворчество как военно-политическую деятельность, осуществляемую вооруженными силами или гражданскими специалистами на основании мандата и ориентированную на предотвращение конфликтных ситуаций этнополитического характера либо их бесконфликтное урегулирование [56] .
Чрезвычайный и Полномочный Посол, доктор политических наук В.Ф. Заемский под миротворчеством понимает комплекс мероприятий, направленных на разрешение конфликтных ситуаций и их урегулирование, включая превентивные дипломатические и иные действия, нацеленные на недопущение развития конфликта, принуждение сторон к миру и миростроительство в постконфликтный период [57] .
56
Стаськов Н.В. Миротворчество как фактор урегулирования этнополитических конфликтов / Н.В. Стаськов: автореф. дис. канд. полит. наук. М., 2000. 24 с.
57
Заемский В.Ф. Миротворческая деятельность ООН: теория и практика: опыт, механизмы, перспективы / В.Ф. Заемский: автореф. дис…. кандидат. полит. наук: 23.00.04/Моск. гос. ин-т международ, отношений. Москва, 2005. 25 с.