Миротворцы
Шрифт:
Додумать Кириллу не дали. Он услышал скрип двери за спиной, мгновенно погасил фо-нарик и, ступая только на носки, быстро добежал до деревянных щитов у стены. Там он присел и протиснулся в замеченную ранее щель как раз в тот момент, когда вошедший зажёг свой соб-ственный фонарь и мягко беззвучно прикрыл за собой дверь.
4.
Артемьев опознал вошедшего далеко не сразу. Никак потому что не ожидал от известно-го лица подобной прыти.
Кирилл, сдерживая дыхание, наблюдал, как вошедший двигается по подвалу. В первую
Как и Кирилл перед этим, вошедший продвигался по подвалу медленно, шаря по стенам лучом фонаря. Чтобы разглядеть вошедшего, света этого фонарика было явно недостаточно - Артемьев видел только одну левую руку, казалось, торчащую из кромешной тьмы.
Вошедший приостановился у связок книг, посветил фонариком, читая названия на кореш-ках, хмыкнул и пошёл дальше. При своём движении по подвалу вошедший издавал какой-то странный звук - словно постукивание. Артемьев прислушался, пытаясь распознать природу этого звука, но так к какому-то определённому выводу и не пришёл.
"Может, у него на одном из каблуков набойка, - подумал Кирилл.
– Надо будет иметь в виду".
Вошедший задержался и у шкафов, со скрипом приоткрыл дверцу того самого шкафа, в котором копался Артемьев. Пятно света скользнуло по бутылкам, банкам, пузырькам. Секунд пятнадцать вошедший разглядывал пузырьки, потом выбрал один и, положив фонарик на пол-ку, стал отвинчивать крышку. Он воспроизводил действия Артемьева почти один к одному, и Кирилл понял, что вошедший - такой же посторонний здесь, как и он, оперуполномоченный уголовного розыска, капитан Кирилл Артемьев.
Вошедший понюхал бутылёк. Потом Артемьев увидел, что он вытряхивает содержимое бутылочки себе на ладонь. Отставив бутылочку, вошедший ещё пошарил на полке, и в руках его появились спички. Вошедший зажёг одну, и поднёс колеблющийся огонёк к смоченной пе-ред тем ладони.
Кисть руки вдруг вспыхнула ярким насыщенным пламенем. Артемьев едва сумел сдер-жать возглас - так он был изумлён. А вошедший тихо рассмеялся.
Пламя быстро догорело и погасло.
– Диэтиловый эфир, - сказал хорошо знакомый Артемьеву голос.
– Дешёвые фокусы.
"Так это же Зак!
– догадался наконец Артемьев.
– Вот старый хрен - и сюда тоже по-спел! Толку вот только от его самодеятельности".
Сергей Фёдорович - а это был именно он - тем временем взял в руки фонарик, закрыл шкаф и, постукивая тростью, двинулся к финишной черте, то бишь к позолоченному коробу и мечу-распятию на стене.
Артемьев выдвинулся из-за щита, встал во весь рост и кашлянул. "Добрый вечер, Сергей Фёдорович," - хотел сказать он, приготовив ехидную улыбку, но ничего сказать не успел.
Реакция Зака была совершенно неожиданной и ошеломляющей. Фонарик погас, и Ар-темьев едва не получил тростью по голове. В последний момент он успел что-то почувствовать и наклонился. Трость концом задела его плечо; Артемьев повернулся на пятках и, не удержав равновесия, упал на спину.
– Сергей Фёдорович!
– закричал он обиженно.
– Так ведь и убить можно!
Зак остановился.
– Бляха-муха, - ругнулся он и после некоторой паузы зажёг фонарик.
– Добрый вечер, товарищ оперуполномоченный, - сказал он, светя Артемьеву прямо в лицо.
– А что вы здесь делаете?
– То же, что и вы, - ответил Кирилл, поднимаясь и потирая ушибленное плечо.
– И не светите мне в глаза!
Сергей Фёдорович отвёл фонарик.
– Шустрый вы, товарищ капитан. Вас я ожидал увидеть здесь в последнюю очередь.
– А я вас... в последнюю... С кем вы разговаривали у входа в комплекс?
– О-о, товарищ оперуполномоченный, - восхитился Сергей Фёдорович.
– Вы делаете заметные успехи... Давайте вашу зачётку.
– Мне не до шуток, Сергей Фёдорович, - заявил Артемьев, включая свой собственный фонарик, отчего сразу стало заметно светлее.
– Я на службе.
– А что, в ваши служебные обязанности входит пугать ни в чём не повинного пенсионе-ра? А вдруг у меня сердце слабое?
– По вам не скажешь. Как заехал тростью!.. А если у вас сердце слабое, Сергей Фёдо-рович, то нечего лазить по чужим подвалам и выпендриваться, как малолетний. С кем вы раз-говаривали?
– Мы не сотрудники, и не партнёры, товарищ капитан, - сказал Зак решительно.
– И я не обязан отчитываться перед вами.
Артемьев едва не вспылил, но сумел сдержаться.
– Сергей Фёдорович, - сказал он почти спокойно, - вы же оперативник с огромным ста-жем; вам ли не знать, как раздражает профессионала любая самодеятельность, тем более со стороны людей причастных и заинтересованных. А вы, кроме всего прочего, ещё и не хотите отвечать на мои вопросы. Вам что, прислать повестку?
– Не надо на меня давить, товарищ оперуполномоченный, - сказал Зак с холодной ус-мешкой; он специально поднял фонарик и осветил своё лицо, чтобы Артемьев мог её видеть.
– Не надо. Вам же хуже будет.
– Скажите, Сергей Фёдорович, вы любите Володю?
– прибег Артемьев к последнему (и запрещённому с позиций высоколобой морали) аргументу.
– А-а, - ответил на это Зак, - вот куда вы клоните, товарищ капитан. Но эти вы меня не пробьёте - косточка у меня другая.
– Я не собираюсь вас пробивать, - сказал Артемьев.
– Это не входит в мои планы. Я просто хочу напомнить вам, Сергей Фёдорович, что пока мы здесь препираемся, Володя, воз-можно, сидит и дожидается смерти.
– Так, - сказал Зак; лицо его исказилось.
– Что ты знаешь?