Мировой кризис: Общая теория глобализации
Шрифт:
Существенно, что в этом позиция китайских специалистов соответствует американским подходам, по которым наиболее концентрированным выражением эффективности китайской политики являются даже не экономические успехи, а то, что как политическое, так и хозяйственное влияние на Китай США остается пренебрежимо малым. Достаточно указать, что на США приходится лишь …% китайского экспорта - по сравнению с …. . Американцы остро переживают свою неспособность не то что оказывать воздействие на сознание китайского общества, но даже решать такие локальные задачи, как своевременное получение информации
Несмотря на поистине титанические усилия, США так и не удалось сломать Китай, не удалось запустить в нем те самые центробежные механизмы, которые разорвали на части СССР. Еще в 1992 году оглушенные свалившимся на них нежданным успехом американские аналитики и их российские помощники указывали на неизбежность распада Китая до конца ХХ века. Однако он не просто успешно преодолевает как региональные, так и социальные центробежные тенденции, не просто вышел без потерь из первого кризиса глобальной экономики (1997-1999 гг.), но еще и расширился - как в географической, так и в финансово-экономической форме.
Время работает на Китай, который не просто сдерживает американскую экспансию, но уже сформировал свой собственный «китайский мир» - зону своего экономического влияния - и медленно, но неуклонно расширяет его.
Параллельно с этим нарастает влияние Китая на США. В течение ближайших 10 лет это кропотливо организуемое и упорно оказываемое по целому ряду разнообразных каналов влияние вполне может, несмотря на сопротивление различных слоев американской элиты, привести к созданию эффективного политического лобби.
Американские аналитики, хотя и считают, что ВВП Китая в 2015 году при самых благоприятных для него обстоятельствах будет втрое меньше американского, склонны рассматривать Китай как ключевую стратегическую угрозу американскому доминированию в мире, как не регионального, но глобального конкурента.
Самым ужасным для них является отсутствие сколь-нибудь реалистических представлений о механизмах подрыва и торможения этого конкурента, эффективное управление которого в целом успешно справляется со стоящими перед ним проблемами.
11.5. Исламский мир: вызов отчаяния
Современные технологии, и особенно формирования сознания, парадоксальным образом вселяют новые силы и придают новую жизнеспособность архаичным социальным организмам, которые:
в силу примитивности не воспринимают многие разрушительные технологии, разработанные для сдерживания современных социальных механизмов (так, традиции - лучшее оружие против пропаганды), и защищены от ряда современных вызовов (так, пренебрежение правами человека позволяет запретительно жестоко и в целом действенно карать за наркоторговлю и оргпреступность);
эффективно используют (в том числе в отношении своих собственных членов) современные технологии, воздействие которых усугубляется неготовностью и неадаптированностью к ним традиционных обществ;
получают стремительно расширяющуюся социальную базу в силу возникновения
Эта новая жизнеспособность перерождается в совокупность качественно новых вызовов, бросаемых современной западной цивилизации целым рядом архаичных социальных организмов, носящих либо андеграудный (включая как культурные, так и преступные разновидности андеграунда), либо религиозный характер.
Наиболее серьезным вызовом является исламский вызов, носящий выраженный идеологический характер и последовательно отрицающий ценности современного западного общества.
Ислам - самая молодая из великих религий мира, что предопределяет как его наибольшую агрессивность и склонность к экспансии, так и социальную ориентированность. Последняя открыла для него новое «окно возможностей»: после того, как коммунистическая идеология, дискредитировав себя, перестала выполнять в мировом масштабе функцию общественно-политического выражения органически свойственного человеку стремления к справедливости, ислам смог занять значительную часть этой ниши.
Собственно, именно выполнение этой функции и вывело его за пределы чисто религиозного феномена, превратив в существенный фактор глобальной конкурентной борьбы.
Сегодняшний ислам отличает открытость, облегчающая его экспансию и отчасти роднящая его с идеологией: мусульманином может стать всякий человек, почти без исключений, пожелавший этого и выполняющий предписанные правила.
Ужесточение глобальной конкуренции, отбрасывая «за черту надежды» все большее количество граждан и целых социальных групп развитых обществ и все больше неразвитых стран, удобряет почву для успешного распространения ислама, который дает новую надежду и новый смысл жизни людям, выброшенным глобализацией за пределы конкурентоспособности.
Ведь, оказавшись неконкурентоспособными, люди и целые народы лишаются самого смысла существования в финансово-экономической парадигме западной цивилизации. Осознавая, что они никогда уже не будут не то что богатыми, но даже просто обеспеченными, они остро нуждаются в альтернативных западным и потому достижимым для себя ценностям.
Важнейшая из них - справедливость, основанная не на рыночном успехе, а на стихийном понимании природного равенства людей и на осознании необходимости предоставления им равных возможностей.
Уход с арены мирового идеологического противостояния коммунизма сделал единственным поставщиком этой нерыночной, утешительной, альтернативной справедливости религии (кроме протестантизма как идеологии как раз рыночной справедливости).
Миф об исключительной социальной ориентированности ислама развеивает пример католических священников Латинской и Центральной Америки, которые в 80-е годы стали не менее активной и мощной силой социальных преобразований, чем разнообразные левые повстанцы и политические партии.