Мировые религии о преступлении и наказании
Шрифт:
Таким образом, имеется ряд научно обоснованных доводов о том, что христианство не «давно изжившие себя нравственные принципы и идеалы», а, напротив, основа подлинной нравственности и справедливости, на которой строится современное цивилизованное право.
3. Христианская нормативная модель поведения
Признавая религию как некоторое мировоззрение, претендующее на истину, право заимствует у нее в первую очередь то, что имеет непосредственное отношение к его собственному предмету. Предмет права – это общественные отношения; государство с помощью правовых норм регулирует отношения людей, имеющие общественную значимость, в соответствии с теми задачами, которые перед ними стоят. Эти задачи могут быть целевыми,
Христианство, как и иная российская традиционная религия, не имеет публичного характера, оно не может выступать от имени государства, адресовать свои догматы всему обществу в качестве общеобязательных, и потому его нельзя рассматривать в качестве средства регулирования общественных отношений. Предметом христианства как нормативной системы является поведение конкретного человека, принявшего данное вероучение, отражающее его отношение к другим людям [135] .
Задачи вероучения как нормативной системы в отличие от права являются только целевыми, нормы христианской жизни – это тот конечный результат, та модель поведения, к которой должен стремиться каждый христианин. Здесь для каждого определена цель его жизни, цель не загробная, как некоторые ошибочно полагают, а земная, ибо после смерти – только суд за то, что сотворено на Земле. Это наполняет жизнь каждого верующего конкретным смыслом, что крайне важно для формирования устойчивого, активного социально полезного способа жизнедеятельности.
Христианство не связано с решением текущих, промежуточных, т. е. тактических, задач. Но способы их решения вытекают из основной цели христианства. Христианские нормы поведения являются обязательными для христианина в каждой конкретной ситуации как некоторое общее руководство, от которого нельзя отступать.
Таким образом, в отличие от права христианство не может рассматриваться в качестве инструментария, используемого для решения каких-либо текущих задач, оно есть цель, к которой право может стремиться. Христианство отвлекается от решения потребительских, промежуточных задач, стоящих перед правом, хотя и не отвергает их, предлагая решения, исходящие из его целевого назначения.
Современное российское право не ориентируется на конечную социальную цель. Это недостаток, из-за которого общество лишается стимула развития. Социальная цель мобилизует общество, иногда, может быть, слишком сильно, вызывая неоправданные потери, как это было в советской России, когда перед народом ставилась цель построения коммунизма, усеченная затем до задачи строительства развитого социализма.
Но отсутствие такой цели на сегодня может рассматриваться и как благо в том смысле, что существует еще возможность выбора. Представляется, что сейчас в России создается минимум цивилизации, по достижении которого у общества появится потребность формулировки своей духовной цели, и одна из возможных лежит в сфере традиционной для большей части коренного населения России религии – православного христианства.
Право не может дожидаться особого социального заказа, оно постоянно должно соотноситься с нормами православия с точки зрения возможности заимствования содержащихся в них нормативных моделей поведения личности.
В качестве главной нормативной модели следует назвать отношение человека к закону. Успех достижения всякой социальной цели во многом зависит от того, как гражданин относится к закону, с помощью которого социальные цели могут быть достигнуты. Личностное отношение к норме – это свидетельство возможности осуществления правовой нормы, показатель доверия граждан друг к другу, к государству и закону, условие эффективности последнего.
Что предлагает христианство
1. Признание и уважение христианином государственной власти и, следовательно, ее законов. Верующий в повседневной жизни руководствуется принципом, сформулированным Иисусом Христом: «Кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22, 21). Здесь заложены идеи принципиальной совместимости светской и духовной власти, их органической взаимосвязи и сосуществования с разделением «сфер влияния», необходимости взаимодействия и взаимоподдержки.
2. Провозглашение смирения и послушания закону как линии поведения. Возьмем, например, одну из заповедей Иисуса Христа: «И кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два» (Мф. 5, 41). Такое принуждение было предусмотрено законом; в соответствии с ним израильский воин имел право использовать кого-либо из сограждан для переноса имеющейся у него поклажи, но на расстояние не более одного поприща. Иисус Христос, таким образом, призывал не просто исполнять закон, но делать больше того, что он требует.
3. Творческое развитие закона. Вообще христианство – пример творческого отношения к вероучению, законам. Последние не признавались в качестве застывших навсегда догм, они должны были развиваться, изменяться и дополняться при сохранении первоосновы. «Не вливают также вина молодого в мехи ветхие: а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают; но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается и то и другое» (Мф. 9, 17). Новое вино – это Новый Завет, новое учение, новая жизнь, не вмещаемые в Ветхий Завет старые законы, которые нужно менять либо переосмысливать.
Показательно творческое отношение евреев к Ветхому Завету, который включает законы, данные Моисею Богом. Как свидетельствует ап. Иоанн, «Закон дан через Моисея», но «благодать… и истина произошли через Иисуса Христа» (Ин. 1, 17). Закон был дан богоизбранному и Богом призванному древнему еврейскому народу. Иисус Христос, заключая Новый Завет, не отменял Законов Моисея: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить» (Мф. 5, 17) [136] . Сопоставляя эти два свидетельства, следует сделать вывод, что Иисус Христос переосмыслил старый Закон, раскрыл содержавшийся в нем изначально новый смысл, а именно «благодать и истину», который предназначен новому поколению евреев, созревших для его усвоения.
4. Отношение к закону как к жизненной необходимости. Как известно, израильтяне пережили несколько пленений: ассирийское, вавилонское, римское. Последнее состоялось в 70 г. после Р. X., когда началось великое расселение евреев по всему миру, в результате чего они не имели своего государства почти 2 тыс. лет, вплоть до 1948 г. Заслуживает внимания Вавилонское пленение, которое окончилось в 536 г. до Р. X. Когда евреи были уведены царем Вавилона Навуходоносором в плен в Месопотамию, они захватили с собою часть священных текстов Ветхого Завета. В плену эти тексты изучались и дополнялись по памяти. Эта работа продолжалась и после возвращения из плена. Закон Моисея дополнялся до 550 г. до н. э., когда образовался сборник, называемый Талмудом (Торой).
Иисус Христос иронично относился к новым законам, утверждая, что они мешают десяти заповедям Моисея. Авторы этих дополнений, так называемые книжники, впоследствии оказались врагами Иисуса Христа, по их требованию он был казнен – распят на кресте. Но до появления Иисуса Христа Талмуд жестко, до мелочей регламентировал повседневный быт.
Самое же поучительное – это сила и авторитет закона – Талмуда. Благодаря ему и книжникам народ еврейский, укрепленный чувством национального самосознания, в течение нескольких веков сумел существовать без государства и территории, без храма, царя и первосвященника. Этот период после плена даже получил название «номократия», или «господство закона» [137] .