Миры Альфреда Бестера. Том 3
Шрифт:
— Господин Лафферти…
— Нудник, Опс благослови.
— Нудник. Благодарю. Опс благослови. Я… Я хотел бы попросить об одолжении управляющего ГАВ…
— Просите.
— Я нуждаюсь в совершенно необычном месте для постановки необычного сенсорного эксперимента. Место это должно быть полностью экранировано от зрительных и звуковых воздействий. Я надеялся, что помещения глубоко под плотиной…
— Ничуть, — оборвал его Лафферти. — Если бы вы не захлопотались там внизу со своими дурацкими петардами, то заметили бы, что там внизу постоянно слышен гул и плеск воды. Кстати о воде — очаровательная девочка погружается уже в третий раз. Она явно нуждается в моей нежной опеке. Извините меня.
Шима был не в состоянии отвечать. Некрофил-знаменитость одарил его улыбкой.
— Мы на досуге еще
Татуировочный салон Джанни Ики — это вам не какая-то дыра. Предприятие напоминало клинику. Стены громадной приемной увешаны плакатами; по сторонам — двери, ведущие в десяток отделений с десятком суетящихся операторов. Дело было поставлено на поток. Если, к примеру, пижон из Гили захотел бы высоко ценившуюся (и весьма дорогую) татуированную кобру, то в первом кабинете ему контуром наносили рисунок змеи вокруг талии; в следующем — прорисовывали детали; в третьем — раскрашивали, а в четвертом — изображали голову с оскаленной ядовитой пастью, предварительно со всем почтением и тактом вызвав эрекцию. Дама, пожелавшая, чтобы ее labia majora [64] превратили в веки зазывно подмигивающего глаза, подвергалась на этой поточной линии такому же почтительному и тактичному обращению.
64
Большие половые губы (лат.).
Но сегодня, в первый день праздника Опс, салон не работал как обычно — в нем гуляли нищие. Джанни Ики занимался не только декоративной или эротической татуировкой — ему прекрасно удавались разные увечья: синяки, ушибы, свежие шрамы, разверстые раны и злокачественные поражения кожи — для вороватых «жертв» транспортных происшествий, попрошаек-вымогателей и всякого разного отребья. Потому-то его клиника и служила неафишируемым клубом профессиональных мошенников Гили.
Когда Гретхен Нунн вошла в приемную, она застала там развеселую пляску протезов. Вопили синтезаторы. Попрошайки-калеки сняли свои искусственные руки, ноги, ладони, ступни, даже пол шеи. Они сидели кружком, манипулируя крошечными системами управления, и покатывались со смеху, глядя, как их отсоединенные протезы скакали и вертелись, подчиняясь радиокомандам. Ноги самостоятельно притоптывали, взбрыкивали и отбивали чечетку. Отсоединенные руки переплетались с другими такими же, изображая протезную кадриль.
А некоторым хозяевам удавалось так ловко управлять своими искусственными кистями рук, что у них пальцы изображали вереницу исполняющих канкан — как в варьете.
Добродушный коренастый (что вдоль, что поперек) толстяк, совершенно голый, если не считать покрывавших его с головы до пят татуировок, подошел к Гретхен, расплываясь в приветственной улыбке.
— Buon giorno [65] . Опс благослови. Никогда, думал я, mai [66] вы не вернетесь сюда.
65
Добрый день (итал.).
66
Никогда (итал.).
— Опс благослови, — отозвалась Гретхен. — Вы… Вы, должно быть, и есть господин Ики?
— Si, Джанни. Вы прошлой ночью были pazza [67] , а? Слишком много винца?
— Я пришла извиниться и возместить урон, Джанни.
— Извиниться? Grazie. Очень gentile. Grazie [68] . Но что возмещать? За что? Шутка, верно? Molto cattiva [69] , но всего только шутка. Вы пришли — вот и мой праздник в честь Опс. Этого достаточно.
67
Не в себе, в отключке (итал.).
68
Благодарю. Очень мило. Благодарю (итал.).
69
Довольно злобная (итал.).
— Но я должна что-нибудь для вас сделать!
— Должна, да? Так-так. — Джанни задумался, потом расплылся в еще более щедрой улыбке. — Bene [70] ! Вы потанцуете с нами.
Гретхен ошарашенно воззрилась на него. Он ответил на ее вопрошающий взгляд, кивнув в сторону танцоров.
— Выбирайте себе партнера, gentile signorina [71] .
Не в ее характере было испугаться или заколебаться. Гретхен шагнула в круг, одним взглядом оценила пляску протезов и похлопала по плечу протез плеча и руки.
70
Отлично (итал.).
71
Милостивая барышня (итал.).
— Зигфрид, — обратился Джанни к трем четвертям нищего. — La signora приглашает тебя на вальс.
Гретхен кружилась в танце под пение Джанни Ики: «Gualtiero! Gualtiero! Condurre mi per altare…» [72]
Под прогулочную баржу использовали вдребезги разбитый колесный пароходик с Миссисипи. Там собрались члены ККК на барбекью. Шима с трудом верил своим глазам: углубление, заполненное полыхающими углями, над ямой поворачивается гигантский вертел. А на сам массивный стальной вертел, связанное по рукам и ногам, насажено нечто безусловно человекообразное.
72
«Гуалтьеро! Гуалтьеро! Веди меня к алтарю…» (итал.).
— Господи помилуй! — Губы Шимы еле шевелились. — Жаркое людоедов!
Вождь племени ватусси, семи футов ростом, украшенный всеми атрибутами африканского царька, приветствовал Шиму:
— Опс благослови, доктор Шима, добро пожаловать на наш пир с Бледнолицым.
— Опс благослови, — непослушными губами отозвался Шима. — Так вы меня запомнили?
— Кто же забудет ваше и госпожи Нунн выступление в эдакой странной «Порги и Бесс»? Подобные воспоминания хранят вечно.
— Я пришел, чтобы загладить содеянное. Мне очень бы хотелось уладить с вами это дело: оказанием любезности, деньгами, чем скажете.
— В день Опс? Ни за что! Забудьте об этом, доктор. Мы ужезабыли. Пойдемте, присоединитесь к нам — вот-вот подадут ужин.
— И все же, — продолжал настаивать Шима, — я хотел бы чем-нибудь быть вам полезным, потому что пришел просить вас об услуге.
— Ах так! О какой же?
— О смете на строительство.
— Да? И чего?
— Мне необходимо поставить опыт по сенсорному восприятию. Для этого нужна полная изоляция объекта — что-то вроде небольшого толстостенного бетонированного бункера.
— Понятно. И что же?
— У ваших ребят в руках все строительство. Как скоро вы могли бы соорудить такой бункер и во сколько это обойдется — могли бы вы дать мне график и смету?
Вождь ватусси уныло покачал головой.
— Очень жаль, но мы не можем удовлетворить вашу просьбу, доктор Шима. Мы бастуем в знак протеста против решения дирекции принять боевиков ООП в охрану. Что бы там ни заявляли в ООП, они — не настоящие черные. Протянется это еще месяца три, и мы готовимся к бойне. Очень сожалею. А теперь пойдемте, откушайте с нами.