Миры Филипа Фармера. Т. 1. Создатель вселенных. Врата творения
Шрифт:
— Этого я тебе не обещал, — сказал Кикаха. — Но мне нравится дух свободного предпринимательства, который ты, друг мой, столь прекрасно проявляешь. Поэтому вот тебе еще один камешек. Но если ты попросишь третий, я тебя убью.
Вайвин улыбнулся, с поклоном взял второй топаз и быстро ушел в джунгли. Глядя ему вслед, Кикаха сказал:
— Может быть, мне все же следовало его убить. В лексиконе визвартов нет слова «честь».
Друзья пошли по развалинам. В течение получаса они карабкались по обвалившимся зданиям и протискивались через завалы, пока не оказались в речном районе города. Здесь толпилось множество
У пирса не оказалось ни одной речной каравеллы. Увидев это, Кикаха остановился и хотел было повернуть обратно к развалинам. Но он немного запоздал — хамшемы заметили его и подозвали путешественников.
— Веди себя как можно более вызывающе, — шепнул Кикаха Вольфу. — Если я начну кричать, беги как от самого черта! Эти парни торгуют рабами.
Каждый из тридцати хамшемов имел ятаган и кинжал. Их сопровождало около пятидесяти солдат — высоких, широкоплечих, с более светлой кожей. Лица и плечи воинов украшали татуировки из спиральных узоров. Кикаха объяснил, что хамшемы часто пользуются услугами шолкинских наемников — знаменитых копьеносцев из горного племени погонщиков овец, которые превратили своих женщин в рабынь и считали, что те в состоянии лишь вести домашнее хозяйство, работать в поле и воспитывать детей.
— Не давайся им живым, — предупредил напоследок Кикаха и тут же, улыбаясь, поздоровался с предводителем хамшемов.
Этого высокого сильного человека звали Абиру. Его лицо можно было бы назвать красивым, если бы не слишком большой нос, изогнутый, как ятаган. Он ответил Кикахе достаточно вежливо, но большие черные глаза оценивали путников как несколько фунтов пригодной для продажи плоти.
Кикаха рассказал ему историю, которую придумал для Архюреля, но значительно сократил ее, ни слова не сказав о драгоценных камнях. Напоследок он сообщил, что они будут ожидать прихода торгового судна, на котором отправятся в Шиашту. Затем Кикаха поинтересовался, как идут дела у великого Абиру.
(К тому времени навык Роберта в изучении языков помог ему немного разобраться в хамшемском наречии, особенно когда беседа шла в пределах обычного разговора.)
Абиру ответил, что благодаря властителю и Тартартару его деловое предприятие оказалось очень прибыльным. Кроме обычного ассортимента рабов он захватил в плен группу странных существ и женщину исключительной красоты. Ничего подобного в мире до сих пор не видывали. Во всяком случае на этом ярусе.
Сердце Вольфа забилось сильнее. Неужели это возможно?
Абиру спросил, не хотят ли они взглянуть на пленников.
Кикаха бросил на Вольфа предостерегающий взгляд и ответил, что ему не терпится посмотреть на странных существ и сказочно красивую женщину. Абиру поманил к себе капитана наемников и велел взять для их сопровождения десять воинов. Тут и Роберт почувствовал опасность, о которой Кикаха предупреждал не раз. Он понимал, что можно попытаться убежать, но вряд ли бы им это удалось. А шолкинам, очевидно, не раз доводилось останавливать беглецов меткими копьями. Ко всему прочему Роберту
Абиру, любезно болтая о прелестях столичной жизни Хамшема, провел их по заросшей кустарником улочке к огромному спиральному зданию с разбитыми статуями на парапетах этажей. Он остановился перед входом, около которого разгуливали еще десять шолкинов. Не успели они войти, как Вольф почувствовал близость гворлов. Перекрывая вонь немытых человеческих тел, вокруг расползался гнилостный запашок бугристого народа.
Внутреннее помещение оказалось огромным, прохладным и едва освещенным. У дальней стены на кучах мусора, усыпавшего каменный пол, сидели в ряд сто мужчин и женщин. Среди них находились тридцать гворлов. Всех пленников соединяли длинные и тонкие цепи, продетые в железные ошейники каждого из рабов.
Вольф поискал глазами Хрисеиду. Ее здесь не было.
Отвечая на невысказанный вопрос, Абиру лукаво произнес:
— Женщину с глазами кошки я держу отдельно. У нее есть служанка и особая охрана. Она как драгоценный камень окружена заботой и вниманием.
— Мне бы хотелось увидеть ее, — воскликнул Вольф, не в силах сдержать чувств.
Абиру взглянул на него:
— У тебя странный акцент. Почему же твой спутник сказал, что ты тоже из страны Шиашту? — Он махнул рукой наемникам, и те тут же двинулись вперед с копьями наперевес. — Не беспокойся. Если ты так хочешь посмотреть на эту женщину, то увидишь ее с другого конца цепи.
Кикаха возмущенно закричал:
— Мы подданные короля Хамшема и свободные люди! Ты не можешь так с нами поступить! Это будет стоить тебе головы после всех пыток, которые предусматривает закон за подобное преступление.
Абиру засмеялся:
— А я не намерен тащить вас обратно в Хамшем, дружок. Мы отправляемся в Тевтонию, где за тебя отвалят хорошие деньги, потому что ты человек сильный, хоть и слишком много говоришь. Но мы можем исправить этот недостаток, подрезав тебе язычок.
У путников отобрали ятаганы и дорожный мешок. Подталкивая копьями, подвели к концу шеренги, усадили рядом с гворлами и надели железные ошейники. Абиру вывалил на пол содержимое их мешка и, увидев горсть драгоценностей, радостно выругался.
— Так, значит, вы что-то нашли в затерянных городах! О, как нам повезло. Вы обогатили меня, и мне даже захотелось — правда, лишь на миг — отпустить вас с миром.
— Неужели можно быть таким банальным? — прошептал по-английски Кикаха. — Он говорит, как злодей из второсортного фильма. Черт бы его побрал! Если у меня появится возможность, я отрежу ему вместе с языком и кое-что другое.
Довольный неожиданным богатством, Абиру ушел. Вольф осмотрел цепь, соединявшую ошейники. Ее составляли небольшие звенья, и он мог бы разорвать их, если только железо не слишком высокого качества. На Земле Роберт иногда забавлялся тем, что тайком от всех разрывал такие цепи. Но он решил не испытывать прочность железа до наступления ночи.
За спиной Вольфа раздался голос Кикахи:
— Гворлы не узнали нас в этом гриме, поэтому пусть все так и остается.
— А как насчет рога? — спросил Вольф.