Миры Харлана Эллисона. Т. 3. Контракты души
Шрифт:
Виктор выключил экраны.
— Что ты видел?
Но Талбо был в состоянии думать только о старой женщине по имени Надя. Не может быть.
— Ларри! Что ты видел?
— Мне кажется, — заговорил Талбо, — я видел ускоритель частиц. Такой же большой, что и протонный синхротрон ЦЕРН в Женеве.
На Виктора его слова произвели впечатление.
— А ты, оказывается, кое-что почитал.
— Мне это принесло огромную пользу.
— Ну-ну, давай-ка посмотрим, смогу ли я произвести на тебя впечатление.
Ускоритель ЦЕРН достигает мощности до 33 ГэВ; машины, расположенные под нами, могут выдавать мощность, которая равняется 15
— «Гига» — значит миллиард.
— А ты и в самом деле немало прочитал! Пятнадцать миллиардов электрон-вольт. От тебя невозможно ничего скрыть, не так ли, Ларри?
— Кроме одной вещи.
Виктор ждал, что он скажет.
— Ты сможешь справиться с моей проблемой?
— Да. Метеорологи утверждают, что гроза пройдет практически над нами. У нас есть целый час, этого вполне достаточно для завершения опасной части эксперимента.
— Скажи, ты можешь это сделать?
— Да, Ларри. Я не люблю повторять одно и то же по несколько раз. — В голосе Виктора не звучало никаких сомнений, ничего похожего на «да, но», которые Талбо много раз слышал раньше. Виктор сумел найти решение задачи.
— Извини. Я волнуюсь. Если мы готовы, зачем ты мне все это рассказываешь?
Виктор хитро улыбнулся и процитировал:
— Как ваш волшебник, я намерен предпринять опасное и технически необъяснимое путешествие в высшие слои стратосферы — чтобы посоветоваться и вообще пообщаться со своими коллегами-волшебниками [19] .
19
Цитата из «Волшебника страны Оз» Л. Ф. Баума.
— Остановись! — Талбо умоляюще вскинул вверх руки.
— Ладно. Слушай внимательно. Если бы в этом не было необходимости, я не стал бы тебе ничего объяснять; поверь, нет ничего тоскливее, чем слушать собственный голос, читающий лекцию. Но твой малыш должен владеть всеми теми знаниями, которыми владеешь ты. Итак, слушай. Начинаются скучные, но весьма информативные объяснения.
ЦЕРН — Conseil Europeen pour la Recherche Nucleaire [20] — обосновался в Женеве неподалеку от Большой Машины. Голландия потеряла выгодный заказ: всем известно, что в долинах отвратительно кормят. Небольшая деталь, но весьма существенная.
20
Европейский совет по ядерным исследованиям (фр.).
Восточное отделение ЦЕРН — Conseil de l'Europe de l'Est pour la Recherche Nucleaire — ВЦЕРН, было вынуждено избрать это отдаленное место высоко в Карпатах (а не в куда более гостеприимных городах вроде Клужа в Румынии, Будапешта в Венгрии или Гданьска в Польше) только потому, что оно нравилось Виктору — другу Талбо. На ЦЕРН работали Дал, Видероэ, Говард, Адамс и Рейк; зато у ВЦЕРН был Виктор. Одно уравновешивало другое. Он имел право заказывать музыку.
Поэтому лаборатория была построена строго в соответствии с пожеланиями Виктора, а ускоритель частиц оказался мощнее того, которым располагали ученые ЦЕРН, и даже превосходил четырехмильное кольцо ускорителя в Национальной лаборатории Ферми в Батавии. На самом деле это был самый крупный и совершенный синхрофазотрон в мире.
Только семьдесят
Семьдесят процентов плодов, которые приносил им гений, — намного лучше, чем ничего.
Если бы Талбо стало раньше известно о том, что Виктор занялся исследованиями в области природы структуры элементарных частиц, он не стал бы тратить время, связываясь с разными псевдоучеными, потратившими годы на изучение его проблемы и обещавшими все, но не сумевшими добиться ничего. До тех пор пока «Консультационная служба» не указала путь — тот самый, которым он следовал ранее, в каждом возможном направлении, за исключением одного, где смешивались тени и материя, реальность и фантазия, — до тех пор он просто не нуждался в экзотических талантах Виктора. Пока ВЦЕРН купался в лучах уверенности, что их собственный гений помогает им находиться на переднем крае современной физики, Виктор готовился подарить старому другу смерть. Сейчас он рассказывал, каким образом Лоуренс Талбо сможет отыскать свою душу, как именно он сумеет проникнуть в собственное тело.
— Решение твоей проблемы состоит из двух частей. Во-первых, мы создадим идеальное изображение, которое будет в сто тысяч или в миллион раз меньше оригинала. Во-вторых, мы должны будем оживить его, превратить образ в нечто телесное, материальное; нечто существующее на самом деле. Твоя миниатюрная копия будет обладать всем тем, чем ты владеешь сейчас, всеми твоими воспоминаниями и знаниями.
У Талбо улучшилось настроение. Молочно-белая жидкость успокоила разбушевавшиеся воды его памяти. Он улыбнулся и сказал:
— Я рад, что проблема оказалась простой.
Виктор погрустнел:
— На следующей неделе я намерен изобрести паровой двигатель. Будь посерьезнее, Ларри.
— А всему виной коктейль из Леты, которым ты меня напоил.
Виктор поджал губы, и Ларри понял, что нужно срочно взять себя в руки.
— Извини, продолжай.
Виктор поколебался несколько мгновений, справился с легким чувством вины.
— Первая часть проблемы решается при помощи наших новых гразеров. Мы сделаем твою голограмму при помощи волны, рожденной не электронами атома, а ядром… эта волна в миллион раз короче и у нее гораздо большая разрешающая способность, чем у лазерной волны. — Он подошел к огромному зеркальному стеклу, висящему в самом центре лаборатории; новые гразеры были направлены в самый его центр. — Иди сюда.
Талбо послушно за ним последовал.
— Это голографическая пластина, по-моему, всего лишь лист фотографического стекла, разве я не прав?
— Частично прав, — ответил Виктор, коснувшись рукой десятифутовой квадратной пластины.
Он приложил палец к крошечному пятнышку в самом центре стекла, и Талбо наклонился, чтобы получше рассмотреть то, на что показывает Виктор, но ничего сначала не увидел, лишь через несколько мгновений заметил едва различимую рябь; а когда приблизил к ней лицо, разглядел тонкий муаровый рисунок, словно его глазам предстал изысканный шелковый шарф.