Миры Источника. Трилогия

Авраменко Олег Евгеньевич

Два с половиной месяца назад я чуть ли не силой увёз Анхелу на Землю. Это была единственная возможность отвлечь её от активной государственной деятельности в последний триместр беременности. Правда, Анхела так и не угомонилась. Она почти ежедневно проводила селекторные совещания по гиперсвязи с членами кабинета, а бедняжка Саманта, вместо отдыха и осмотра достопримечательностей колыбели человечества, по шестнадцать часов в день работала, как проклятая, исполняя при ней обязанности единственного секретаря-референта. Будь её воля, Анхела взяла бы с собой целую толпу помощников, но, к счастью, скромные габариты челнока не позволили ей этого сделать.

Впрочем, она всё же немного отдохнула. По крайней мере, не сражалась в парламенте,

не устраивала свои регулярные инспекционные рейды по министерствам, не занималась «текучкой», а её контакты с Астурией я постарался свести, если не до минимума, то до оптимума. Вообще-то, я хотел, чтобы Анхела родила ребёнка на Земле и провела здесь после родов ещё порядка месяца, но тут уж она сумела настоять на своём. Для астурийцев рождение наследника престола всегда было национальным праздником, и Анхела не собиралась лишать своих подданных этого удовольствия. Она сказала, как отрезала: наш первенец должен появиться на свет в Нуэво-Овьедо, в королевском дворце, и я вынужден был уступить. За три недели до родов мы покинули Землю.

Бортовой компьютер доложил о завершении программы автопилота. Я затребовал проверку генератора виртуального гиперполя и повернулся к Саманте:

— Ну что, поехали?

Она нервно улыбнулась и кивнула:

— Поехали!

Её волнение было вполне естественным. Кроме того, что она была новичком в космосе, она ещё и путешествовала на экспериментальном корабле, оснащённом усовершенствованным приводом, который в режиме овердрайва без проблем достигал степени сжатия пространства до восьми миллионов единиц по составляющей «ц». Одним из следствий решения задачи, названной моим именем, стало значительное сокращение межзвёздных расстояний, благодаря возможности входа кораблей в Туннель, не ограниченный пределами одного мира. И если первое контролируемое проникновение в соседний мир должно было состояться лишь в феврале следующего года на специально построенном для этого корабле, то принадлежащие мне компании «Боинг» и «Даймлер-Крайслер» уже приступили к выпуску сверхскоростных ц-приводов нового поколения. Накануне своего отлёта я в торжественной обстановке вручил группе испытателей из моей команды символические ключи от десяти мало- и среднегабаритных «мерсов» и одного лайнера «Боинг». Эти корабли были ещё попроворнее моего «Красного дракона», зато мой челнок, без сомнения, войдёт в историю, как предвестник новой эры покорения человечеством Вселенной.

Должен признать, что я всегда восхищался умом Дианы, а после ознакомления с её выкладками по решению задачи Макартура, я стал преклоняться перед её гением. Я поклялся себе, что больше никогда не назову её «той, чьё имя избегаю произносить даже мысленно». Вот если бы она ещё оставила отца в покое (уступила, например, домогательствам Шона), ей бы вообще цены не было…

Между делом также замечу, что первые пробные полёты «Красного дракона» с усовершенствованным приводом вызвали на биржах настоящую панику. Курсы акций тех кораблестроительных и транспортных компаний, в которых я имел значительную долю, взлетели до небес, тогда как акции остальных компаний начали стремительно падать. Пользуясь моментом, я активно скупал их. По своему обыкновению, Анхела не преминула поскандалить со мной, обвиняя меня в стремлении монополизировать эту важнейшую отрасль экономики, хотя, по сути дела, я спасал её от краха. Как только в моих руках оказывалось порядка пяти процентов акций той или иной компании, их курс стабилизировался на предкризисном уровне, а то и слегка возрастал. Если бы я хотел погубить всех своих конкурентов, то просто сидел бы, сложа руки, и ждал, пока они сами не обанкротятся. Умом Анхела это понимала, но не могла упустить такого роскошного повода для продолжения нашего семейного сериала «Милые бранятся, только тешатся».

Компьютер сообщил о полной готовности к старту.

— Хочешь запустить двигатель? — спросил я у Саманты.

Моё

предложение застало её врасплох.

— А я… смогу?

— Запросто. Ткни на своём пульте клавишу «Старт» — вон та красная кнопка.

— Ты уже задал курс?

— Нет. Но сейчас физические векторы скорости и ускорения совмещены и направлены к ядру Галактики. Достаточно включить движок — и поехала машина.

— И это всё?

— Нет, конечно. После я введу точные координаты цели, определю так называемую политику безопасности, график разгона, и по ходу полёта компьютер будет постоянно корректировать курс.

— А нельзя это сделать до старта?

— Можно. Только тогда корабль начнёт маневрировать в поисках оптимального сочетания направления, скорости и ускорения, а затем начнёт предстартовый отсчёт. Это годится для путешествий между ближайшими звёздами, но в дальних перелётах весь выигрыш от предварительных расчётов сводится на нет, поскольку их точность с увеличением расстояния уменьшается. Я уже не говорю о том, что куда приятнее и эффектнее включить генератор своими руками, чем отдать приказ и ждать, когда это сделает компьютер.

Саманта вновь улыбнулась — но уже не так нервно.

— Похоже, ты прав. Разрешите стартовать, капитан?

— Разрешаю, лейтенант, — небрежным тоном бывалого космического волка ответил я.

Саманта нажала кнопку «Старт».

Как обычно, в начале разгона, когда корабль больше карабкается вверх по составляющей «ц», нежели набирает физическую скорость, создавалось парадоксальное впечатление, будто мы висим в пространстве неподвижно, а звёзды надвигаются на нас со всех сторон. При прежних «черепашьих» скоростях такая иллюзия держалась довольно долго, но другое дело теперь, когда «Красный дракон» оснащён усовершенствованным приводом. Уже на четвёртой минуте после перехода в режим овердрайва от плотного роя звёзд впереди отделилась ярко-голубая точка и стала медленно приближаться к нам.

— Кевин, — произнесла Саманта, вжавшись в кресло. — А вдруг мы столкнёмся с ней?

— Ничего не случится, — ответил я, продолжая работать с бортовым компьютером. — Пролетим сквозь неё и моргнуть не успеем. Впрочем, это маловероятно.

Первая звезда степенно проплыла под нами и чуть справа.

— Уф! Пронесло, — сказала Саманта с облегчением и опасливо поглядела на следующую приближавшуюся к нам звезду. — Впечатляет!

Я закончил ввод данных в компьютер, откинулся на спинку кресла и заметил:

— В прошлый раз ты так не волновалась. А тогда ты видела гораздо больше звёзд, и летели они быстрее.

— В том-то и дело, что они проносились слишком быстро, и их было очень много. Я не успевала воспринять их всерьёз. А пока они движутся медленно и по отдельности, это впечатляет.

Я был вынужден признать её правоту.

Саманта поволновалась ещё минут десять, а потом начался сущий звездопад. Ярко-голубые звёзды непрерывным потоком неслись нам навстречу, пролетали мимо и исчезали за кормой, по ходу меняя свой цвет на красный. Это было чертовски красиво, но казалось нереальным. В определённом смысле, это действительно была иллюзия. Во-первых, спектры излучения звёзд впереди и позади корабля уже давно сместились в рентгеновскую и инфракрасную области соответственно, поэтому мы видели их лишь благодаря специальным фильтрам-преобразователям. Во-вторых же, в Туннеле звёзд, как таковых, и в помине не было.

Не прошло и двадцати минут с момента старта, а «Красный дракон» уже развил скорость свыше двухсот парсеков в час. То есть, он летел почти в десять раз быстрее самого быстроходного корабля прежнего поколения — а уж о темпах, с которыми набирал скорость, и говорить не приходится.

— Теперь можно позвать Анхелу? — спросила Саманта, когда я сообщил ей о завершении разгона, и, не дожидаясь моего ответа, потянулась к интеркому.

Однако я остановил её:

— Нет, не надо. Сейчас я сам пойду к ней. Нам надо поговорить.