Миры Пола Андерсона. Т. 18. Камень в небесах. Игра Империи. Форпост Империи
Шрифт:
— Они взбунтовались! — выпалил Круз. — Они сотрудничали с врагом; они противились приказам, отдаваемым именем его величества; они нанесли потери флоту его величества; они разрушили девять районов, подчиненных Империи, и тем самым подорвали имперскую экономику. Если оставить такое поведение безнаказанным, то сколько времени продержится вся Империя, прежде чем развалится полностью? И их не устраивает просьба об амнистии. Нет, они хотят, чтобы ради них весь земной шар перевернулся вверх тормашками! — Он покачал головой. — Я не подвергаю сомнению вашу честность, профессор, — наверное, кому-то нужно было сыграть роль посыльного, — но если вы считаете, что официальное лицо в моем положении может хоть на минуту задуматься над фантазией этих дикарей, мне
— Они не дикари, сэр, — возразил Райднур. — Я попытался кое-что объяснить вам относительно уровня их культуры. Мой последний письменный доклад по этому поводу должен убедить каждого.
— Это не относится к делу. — Если бы адмирал был увешан множеством орденов, то и тогда не выглядел бы столь устрашающе, как в этой выцветшей военной рубашке с расстегнутым воротником, препоясанной ремнем с потертой кобурой.
— Не совсем так, сэр. — Райднур поерзал в кресле, чувствуя, как пот жжет ему кожу. — Досточно веские причины побудили меня задуматься об этом, к тому же работа моя приучила меня мыслить безличными, долговременными категориями. В чем состоит действительное благо Империи? Разве не в солидарности многих цивилизованных планет? Разве не во взаимном влиянии их друг на друга? Предположим, мы все-таки сокрушим «свободных людей». Как тогда восстановить Города, не прибегая к огромным расходам? Потребуются века, чтобы они достигли теперешнего уровня без посторонней помощи — на этой уединенной, обнищавшей окраине Империи. Если мы станет лить на них сокровища потоком, то сможем восстановить их более или менее за несколько лет. А что потом? Мы получим девять хилых посредственностей с уровнем развития, достаточным разве что для охраны их территорий, — ведь Мерсейя рассматривает их как потенциальную угрозу своему арулианскому флангу. Но если мы дадим истинным«свободным» — тем, кто приспособится настолько, что сможет наконец должным образом воспользоваться обстановкой, — если мы дадим им расцвести… то даром получим сильный, автономный, способный себя защитить форпост Империи.
«Это, возможно, не совсем соответствует истине, — подумал он. — Жители имперских окраин согласны признать сюзеренитет Терры, если они получат хартию, дающую им право управлять своей планетой так, как они хотят. Они слишком благоразумны, чтобы снова впасть в националистические заблуждения. Они будут платить небольшую дань, вести какую-то торговлю. Но в целом им не будет до нас дела.
Конечно, нельзя сказать, что нам также никогда не будет до них дела. Мы можем многому научиться от них. Если мы когда- либо падем, они станут продолжать что-то из того, что делали мы. Но лучше я не буду подчеркивать это».
— Даже если бы я хотел помочь им, — сказал Круз, — я не обладаю такой властью. Да, мои полномочия широки. И я могу значительно превысить их формальные пределы — центральное правительство, у которого тысячи других проблем, прислушается к любой разумной рекомендации с моей стороны. Но не преувеличивайте моей свободы действий, прошу вас. Если бы я предложил, чтобы люди Города, лояльные подданные его величества, были перемещены из мира их предков, а повстанцы — неважно, на какой ступени развития они стоят, — были вознаграждены исключительным правом владения этим миром, разве меня не вызвали бы на осмотр к психиатру?
«Кажется, он сожалеет, — мелькнуло в сознании Райднура. — Он не хочет бойни. Если я смогу убедить его в том, что имеется разумный и почетный выход…» Ксенолог осторожно улыбнулся, не выпуская изо рта трубки.
— Вы правы, адмирал, — сказал он. — Если выразить проблему этими словами. Но нужно ли это делать? Я не юрист. И тем не менее кое-что знаю по данному предмету, и этого достаточно, чтобы я мог предложить приемлемую формулу.
Круз поднял бровь и глубже затянулся сигарой.
— Дело в том, — продолжил Райднур, — что юридически мы не были в состоянии войны. Все знают, что Арули посылала технику и войска на помощь Мерсейе. Но, чтобы избежать
— Гм–м.
— Жители окраин не сотрудничали с внешним врагом, так как юридически такового не было.
Круз побагровел:
— Измена всегда останется изменой, как бы ее ни называли.
— Это не было изменой, сэр, — возразил Райднур. — Жители окраин не пытались подорвать могущество Империи. У них определенно не было желания стать вассалами Арули или Мерсейи!
Сформулируем это так: население Фригольда фактически разделялось на три части — горожане–люди, горожане–арулиане и жители окраиц. Хартия, легализующая включение в состав Империи, была дарована исключительно первой стороне, оговорившей для себя такое условие. Таким образом, это было нечестным по отношению к двум другим сторонам. Когда поправка была отвергнута, это привело к социальным осложнениям. Жители окраин в какой-то степени сотрудничали с Арули, так как считали это целесообразным. Но такое сотрудничество было спорадическим и никогда не умаляло их собственного простого желания справедливости. Кроме того, — что более важно — арулиане сотрудничали не с коренными фригольдианами, а скорее с подданными Империи.
Таким образом, если посмотреть на дело непредвзято, Девять Городов вовсе не были невинными мучениками. Их дискриминация в отношении Арули, их территориальные агрессии против коренных фригольдиан и послужили подлинной причиной возникшей смуты. Тогда Мерсейя воспользовалась удобным случаем — но не стала развивать и углублять конфликт.
— Почему же тогда безразличие Городов, стольдорого обошедшееся Империи, не должно быть наказано? — Круз выглядел разочарованным. — Я полагаю, что политический совет мог бы принять какую-либо формулу вроде этой. Но только в том случае, если бы захотел. А он этого не захочет. Ибо какая формула может скрыть факт значительного физического ущерба, нанесенного в результате дерзостного неповиновения?
— Формула сверхэнтузиазма, направленного на служение интересам его величества, — парировал Райднур и поднял руку. — Обождите! Пожалуйста! Я не прошу вас, сэр, предлагать ложь в качестве официальной версии. Этот энтузиазм, это рвение не было большим заблуждением. И оно послужило высшим интересам Терры.
— Что? Но каким образом?
— Разве вы не видите? — Райднур перегнулся через стол. «Вот он, решающий момент, — подумал он. — Либо мы воспарим высоко, либо рухнем, объятые пламенем». — Жители окраин закончили войну за нас.
Круз принял абсолютно спокойный, невозмутимый вид.
— Строго между нами: я не буду утверждать, что такой исход был заранее спланирован в деталях, ибо подобный вывод был бы оскорбителен для вашей разведки, — торопливо продолжал Райднур. — Но результат налицо. Именно Девять Городов, их производство и внешняя торговля, рост их потенциала привлекали первых поселенцев с Арули, и именно все это и сделало позднее Фригольд такой лакомой приманкой. Если мы потеряем Города — за что останется бороться? Враг не имеет больше баз. Я уверен, что он согласится репатриироваться в Арули, включая тех, которые родились здесь. Альтернатива этому — вооруженный конфликт между вами и коренными фригольдианами, грозящий стереть обе стороны в порошок.
В благодарность за эту услугу, за это излечение кровоточащей раны на теле Империи — раны, которая грозила перерасти в злокачественную опухоль, — люди с окраины, естественно, заслуживают ту скромную награду, о которой просят. Это — амнистия за любые ошибки, которые они совершили, пытаясь воспользоваться случаем, который никогда бы более не представился; это — хартия, дающая им право населять Фригольд и управлять им так, как они хотят, — оставаясь при этом, однако, лояльными подданными его величества.