Миры Пола Андерсона. Т. 9. Три сердца и три льва. Буря в летнюю ночь
Шрифт:
— Проснись, проснись, смотри, какой сегодня отличный день! — вопил он. — А вечерком к тебе явится твой рогатый любовник, разве не так, ведьма? А ну-ка, говори, кто помог тебе наставить ему рога? Проснись, проснись!
— Не-ет, — простонала Дженифер. Сим отпустил девушку. Она упала на пол.
— Я расскажу, — пробормотала она. — Боже, дай мне уснуть, я все расскажу, только оставьте меня!
Пруденс опустилась рядом с ней на колени.
— Ну, побыстрее! — рявкнула она на Сима. — Зови твоего чертова хозяина!
Джерсон разинул рот, рывком распахнул дверь и затопал по
— Значит, сломалась наконец-то? — Сим прислонился к столбику полога у кровати и почесал нос.
— Ну а тебе придется теперь вернуться в ту кучу навоза, из которой ты вылез, — сказала Пруденс. — Христос милосердный, неужели может называться мужчиной тот, кто издевается над беспомощной девицей?
— Ну, помощники-то у нее есть, в аду! — заявил Сим. Дженифер всхлипнула, хотя слез у нее давно уже не было. В спальню торопливо вошел сэр Мэлэчи.
— Неужто упрямство сломлено наконец? — воскликнул он, усаживаясь в кресло рядом с девушкой. — Ты в самом деле готова признаться в своих гнусностях?
— Муки заставляют произносить слова, — сказала Пруденс. — Просто слова.
— Муки! — Шелгрейв взмахнул руками. — О чем это ты бормочешь? Разве я мучаю свою подопечную? Я никогда не пролью ни капли крови, которая связывает ее с моей женой. Но ради ее исправления, ради спасения ее души я приказал, чтобы ей не позволяли спать — и она могла бы как следует подумать о своем грехе и раскаяться; ничего более не было в моих мыслях. — Он обратился к Дженифер: — Ну, рассказывай, что же случилось на самом деле?
Она подняла измученное лицо.
— Если я смогу поспать…
— Разумеется, разумеется! Ты получишь все, что требуется твоему телу, и оно излечится после очищения души, когда ты освободишься от яда, текущего в твоих венах. Эй, не засыпай прямо сейчас! Ну! Поклянись на Библии, что скажешь правду, не утая ничего! Ты понимаешь? Тебе дается надежда на спасение!
— Понимаю… я думаю… не знаю, что я думаю, — хрипло прошептала она. — О, принесите Библию, дядя, я поклянусь на ней хоть сто раз! Хоть сто раз, если после того я смогу лечь и уснуть!
Это была большая комната, уставленная тяжелой мрачной мебелью. Книги, отличные картины, бюст Катона Старшего, камин ничуть не смягчали ее суровости. Сквозь открытые окна виднелось темнеющее небо и доносилась песенка кузнечика.
Хозяин кабинета сидел у письменного стола и что-то писал новомодным стальным пером при свете лампы со стеклом. Стук в дверь заставил его оторваться от дела.
— Входите! — крикнул он. Появился дворецкий и доложил:
— К вам преподобный Нобах Баркер, сэр, помощник пастора из нашей церкви в Лидсе.
— Я знаю, кто он такой, — сухо откликнулся Шелгрейв. — Нам с ним нужно будет поговорить… не позволяй никому мешать нам до ужина, будь то хоть сам генерал Кромвель!
Он встал навстречу гостю.
— Добро пожаловать, друг мой. Рад, что вы пришли.
— В вашей записке был намек на то, что дело весьма серьезное, — гнусаво ответил гость.
Хотя Баркер и был человеком достаточно молодым, он казался почти стариком благодаря сутулым плечам, круглой лысине, впалым щекам и шаркающей походке. Глаза его походили на серые ледышки. На фоне тускло-черного костюма белый шарф выглядел серым.
— Да, и я взываю к вам как к брату во Христе, — сказал Шелгрейв. — Конечно, я мог обратиться за помощью и к кому-нибудь другому, но вас я хорошо знаю и доверяю вам. Садитесь же, садитесь! Вот кофе, только что доставлен из Генуи… Вы предпочитаете с сахаром и сливками, насколько я помню.
— Давайте не будем тратить время на болтовню о мирских вещах, — ответил Баркер, устраиваясь на краешке кресла. Шелгрейв поджал губы.
— Болтовня помогает мне забыть о Дьяволе. Он подкрался слишком близко, и я должен сражаться с ним, в то время как мои глупые соперники ищут возможности досадить мне. Как мало существует людей, на которых я могу положиться! Моя собственная родственница…
— Кто? Дженифер? Я не видел ее в церкви в субботу. Мне сказали, что она нездорова.
— Да, и это отвратительная болезнь, вроде опухоли, которую нельзя вырезать самой острой бритвой. Но мой долг — попытаться излечить… ради страны и нашего святого дела. Но вы не знаете сути дела, Нобах. Я объясню.
Разлив кофе по чашкам, Шелгрейв уселся напротив своего гостя.
— Вы постоянно оказывали мне покровительство и всячески помогали мне с тех пор, как я начал проповедовать, — сказал Баркер. — И я признателен Господу за то, что он именно вас избрал орудием помощи такому недостойному, как я.
— Ну, пока я сделал немного, лишь помог вам подняться на одну ступеньку… Но в дальнейшем я постараюсь сделать больше. Однако в данный момент я ужасно нуждаюсь в вашей помощи.
— Вы ее получите, сэр Мэлэчи. Вы ее получите.
Шелгрейв так стиснул кофейную чашку, что суставы его пальцев побелели. Взгляд его впился в собеседника.
— Позвольте мне говорить прямо и откровенно, — сказал он. — Когда человек испытывает сильную боль или находится в опасности, ему не до игры в слова, для него главное — достичь цели… а мне сейчас и больно, и страшно… Я уже рассказывал вам, что главарь бандитов, принц Руперт, попал в плен и находился в моем доме в ожидании того дня, когда его можно будет отправить в Лондон. — (Баркер резко кивнул.) — Это говорит о том, что я полностью доверяю вам, Баркер. Из тех, кто служит в этом доме, ни один не осмелился бы проболтаться о принце, ведь его сумасшедший братец мог организовать налет, чтобы спасти Руперта… Ну так вот: принц сбежал.
— Боже милостивый, порази врагов наших, ассириян! — воскликнул Баркер, взмахивая рукой. Жест мог бы выглядеть вполне драматичным, если бы Баркер не держал в руке чашку с кофе, который выплеснулся ему прямо в лицо.
Шелгрейв не заметил этого.
— Хуже всего, — простонал он, — что он обольстил мою подопечную… да, Дженифер Элайн! Она помогла ему!
Баркер, доставший из рукава носовой платок, замер, не донеся его до лица.
— Вот как? О ужас!.. Но продолжайте же, бедняга. Расскажите все, все подробности, каждую деталь, чтобы я знал, как действовал Сатана, и мог дать вам совет. В чем тут состояла хитрость? Каким образом он одолел девицу? Как часто это случалось?