Мишель в «Хижине шерифа»
Шрифт:
– Вы случайно не передвигали повозки в последние несколько дней? – поинтересовался он.
Карум со свойственной ему неторопливостью окинул кибитки невозмутимым взглядом.
– Да нет, давно уже ничего не меняли. А зачем их передвигать?
Мишель оставил вопрос без ответа.
Галлин догадалась о ходе его мыслей и тоже пригляделась к снимкам.
– Они сделаны приблизительно из одной точки.
– Мне тоже так кажется. По-моему, вон из того угла, – добавил Мишель.
Он указал на ответвление, отходившее от основной
Не предложив Каруму следовать за ними, Мишель и Галлин уверенно направились прямо туда. Мишель приметил за проволочной оградой тропинку, которая тянулась вдоль лагеря. Невдалеке возвышался старомодный кирпичный дом с палисадником, окруженный стеной. Через нее свешивались ветки деревьев.
Впервые с тех пор, как в руки ему попались фотографии, Мишеля охватил радостный азарт.
Молодые люди еще раз сверились со снимками. Вне всякого сомнения, именно этот ракурс!
– Короче говоря, эти кадры снимал не обязательно цыган. С равным успехом можно было устроиться на тропинке или даже залезть на стену. Я имею в виду эти два снимка. – Мишель ткнул в фотографии, якобы сделанные из окна кибитки.
– Верно! – воскликнула Галлин. – Значит, еще не все потеряно!
– Надо выяснить, кто живет в этом доме. Если даже хозяин – не наш фотограф-любитель, оттого, что мы установим его личность, хуже не будет.
Мишель и Галлин поспешили назад к Каруму.
– Мы нашли место, откуда были сделаны фотографии, – сказала Галлин. – Надо выяснить, кто живет в угловом доме, вон в том.
– Действуйте, как считаете нужным! Я вас буду ждать.
Минуту поколебавшись, Галлин решила ехать на машине. Улица, подходившая к лагерю, видимо, начиналась в городе. Они с легкостью ее найдут.
Снова оказавшись на площади, они сориентировались с помощью плана, который висел на стене полицейского участка, и отыскали Египетскую улицу.
Нужный дом носил номер десять. К фасаду был пристроен портик; за деревянными воротами виднелись деревья – платаны и сосны.
– Не слишком уютное жилище, – заметила Галлин.
И действительно, потускневшие от пыли, частью потрескавшиеся стекла, окна без занавесок наводили на мысль, что второй этаж нежилой. Рамы и ставни были аляповато выкрашены в ядовито-зеленый цвет; судя по всему, ремонт проводился недавно.
Мишелю и Галлин показалось, будто в одном из окон первого этажа шевельнулись занавески.
– Нас, кажется, заметили, – сказал Мишель.
– Как бы узнать, кто здесь живет?
– Я сейчас вернусь.
Мишель подошел к расположенным между парой окон дверям и негромко постучал. Прислушался – никого. Он постучал сильнее. Через несколько секунд где-то в глубине дома хлопнула дверь, послышались шаги. В замке повернулся ключ, и сдерживаемая цепочкой дверь приоткрылась. В проеме возникло лицо сорокалетней дамы.
– Что вам нужно? – не слишком любезно поинтересовалась она.
– Здесь живет господин, который нашел фотоаппарат? – Мишель показал на свою «Фоту».
– Что? Впервые слышу. В жизни не видела этого аппарата, ничего мой муж не находил!
– Может быть, не муж, а племянник?
– Племянника нет. Он уехал к родителям!
Мишель отметил про себя совпадение. В доме номер десять по Египетской улице существовал племянник, а если верить мужчине, который сдал аппарат в полицию, именно племянник нашел его на пляже.
– И давно он уехал? – спросил Мишель. Дама нахмурилась.
– Не очень… а вам, собственно, какое дело? Вы что, служите в полиции, в вашем-то возрасте? И вообще, мне некогда! До свидания!
Дверь захлопнулась; ошарашенный Мишель вновь услышал клацанье замка.
Он вернулся к Галлин, и они поехали дальше.
– Пока мало хорошего, – признался мальчик. – Кто хозяин дома – неизвестно; единственное, что я выяснил – там гостил племянник. И то хлеб!
– В конце концов мы узнаем правду. Жаль, поблизости нет соседей, их можно было бы расспросить!
Галлин свернула на площадь – и в тот же миг из церкви выскочил мужчина в черном и как бешеный понесся в полицейский участок. Девушка еле-еле успела затормозить прямо перед самым его носом.
Растерянный вид, бледное лицо бегущего произвели сильное впечатление на прохожих.
– Боже мой, – прошептала девушка, с трудом оправляясь от испуга. – Что случилось? Очевидно, что-то ужасное! Вы видели его глаза? Да он просто обезумел от страха!
Но тут мужчина показался вновь. Он был уже не один. Его сопровождал старшина Дюкор, который выглядел не менее взволнованным и спешил как на пожар.
Оба припустили к церкви.
ПРОПАВШАЯ ОХОТНИЦА
Вид полицейской формы и встревоженные лица мужчин привлекли к храму внимание прохожих.
Поползли самые противоречивые слухи: одни утверждали, что в церкви пожар, другие – что взломан ящик с пожертвованиями, третьи заверяли, что одной прихожанке сделалось плохо, и, наконец, четвертые клялись, что в церкви только что поймали вора.
Выйдя из машины, Галлин и Мишель с минуту прислушивались к гомонящей толпе, но версии были настолько разноречивыми, что ни одна не вызывала доверия. Галлин заметила, что уже поздно.
– Мне пора домой, – сказала она.
– Я вас подвезу.
Машина тронулась. Поравнявшись с цыганским лагерем, Галлин убавила скорость и скосила глаза, но останавливаться не стала.
– Как бы мне хотелось, чтобы сразу наступило послепослезавтра, – вздохнула она.
Притормозив возле «Хижины», девушка предложила:
– Приходите сегодня с друзьями к нам, поужинаем вместе. Как насчет половины восьмого?
– Думаю, мой брат и Артур согласятся. Спасибо большое, мадемуазель.