Мисс Марпл из коммуналки
Шрифт:
Ключ никак не хотел нужным образом попадать в замок, пистолет мешал и путался.
– Стоять! Милиция! – вопил лейтенант, за дверью раздавался скрежет отдираемого, залепленного бумагой, наверное еще с прошлой зимы, окна.
– Всем стоять! – Алеша ворвался в комнату, грозно потрясая пистолетом.
Напротив двери, раздуваясь как паруса, метались тюлевые занавески.
«Ушел! – подумал Алексей. – В окно ушел!»
И в тот же миг на его голову обрушился удар. Лейтенант успел все же заметить, как из-за створки распахнутой
Под черепной коробкой взорвался новогодний фейерверк, искры от него просыпались сквозь ресницы, и, оглушенный ударом, ослепленный праздничным красным сиянием, Алексей свалился на пол.
Последний, исчезающий в новогоднем салюте фрагмент – через его тело перешагивает огромная нога, черная лапища тянется к выпавшему пистолету…
Не мышь, почему-то подумал участковый и отключился.
Едкая вонь ворвалась в ноздри, наждаком оцарапала участок за глазницами и воткнулась в отупевший мозг.
Сквозь пелену выбитых нашатырем слез Алеша разглядел зеленоватый медицинский наряд и милое лицо…
– На-а-астя, – прошептал чуть слышно.
– Очнулся, голубь, – произнес голос капитана Дулина, извлекая из бабы-Надиного лексикона любимое пернатое обращение.
Алеша похлопал веками.
Не Настя. Миловидная блондинка в форменном одеянии московской скорой помощи.
– Как вы себя чувствуете? – сочувственно спросила медсестричка.
– Нормально, – просипел Бубенцов и закашлялся. К горлу подступала тошнота, кашель отозвался под черепушкой болезненными спазмами, свет резал глаза беспощадно и пыточно.
– Тошнит?
– Чуть-чуть, – соврал Алеша.
В комнате бабы Клавы опять было полно народу. Дулин сидел за столом и тихо переговаривался с Софьей Тихоновной, старлей Дима возился у большой дыры в стене под подоконником, за его работой надзирала Надежда Прохоровна Губкина.
Врач скорой помощи склонился над человеком в черном спортивном костюме, лежащем на кровати.
– Что с ним? – Алеша поморщился, сел в кресле прямо.
– Вот, – усмехнулся шеф убойщиков, – твоя баба Надя постаралась. Огрела супостата бутылкой мадеры по маковке.
– А-а-а…
Бубенцов переполз из кресла на единственный оставшийся свободным стул за столом.
– А кто он?
– Родственник бывшей хозяйки комнаты, – перебирая какие-то бумажки, деловито информировал Владимир Николаевич. – Муж двоюродной сестры, деверь, кажется…
– Деверь – это брат мужа, – деликатно поправила Софья Тихоновна. – Михей – зять. Зять Клавдии, мой и… дедушка Анастасии…
– Это какой же? – устраивая больную голову на ладонь согнутой в локте руки, спросил лейтенант.
– А тот, что первого мужа Клавдии в НКВД сдал, – от подоконника добавила Надежда Прохоровна.
– И что ему здесь понадобилось?
– А вот это мы сейчас узнаем, – сказал Дулин и всем телом развернулся к копошащемуся под окном старлею. – Ну что там, Дима?
– Дак! – пыхтел тот. – Так законопатили – не отодрать!
– Ремонт делали, – весомо пробасила бабушка Губкина. – Все щели цементом залили, чтоб не дуло.
– Залили они, – проворчал Дима и потянулся за острым железным шпателем. – Ковыряйся тут теперь…
– Клад, что ли?! – догадался вдруг ударенный киянкой участковый.
– Да, Алеша, – кивнула Софья Тихоновна. – Вы с самого начала были правы.
– Это с какого это начала? – прищурился кэп Дулин.
Алеша ерзнул взглядом, и слово за него взяла добрейшая тетушка ангела:
– Алеша ни в чем до конца уверен не был. Это я его с толку сбила, когда сказала, что никаких ценностей в этой квартире быть не может…
Очень толково и убедительно Софья Тихоновна отмазала лейтенанта от получившего недавно нагоняй капитана. По ее словам, все выходило так, что участковый Бубенцов насквозь герой и смелый парень. Пришел на выручку потерявшей покой и разум немолодой уже даме, подставил, так сказать, плечо. А потерявшая покой и разум дама вконец его запутала. Не хотела видеть очевидного и тем сбила геройского лейтенанта с правильной мысли.
– Увы, товарищ капитан, во всем моя вина.
Алеша же только выполнял свой долг, спасибо ему от всей души.
Дулин зыркнул красноречиво на «раненого бойца» и повернулся к врачу:
– Ну что там?
– Притворяться изволит господин хороший, – хмыкнул тот. – Вставайте, вставайте, вон, молодому человеку не меньше вашего досталось, а он обморока не изображает.
От подоконника раздался противный железный скрежет, старлей Дима посильней нажал на ручку шпателя, и из стены на пол вывалилась небольшая металлическая шкатулка.
– Готово, командир! – довольно выкрикнул старший лейтенант и, отряхивая измазанные штукатуркой брюки, поднялся с колен.
– А ну, – заулыбался Дулин, – неси ее сюда.
С кровати медленно поднимался большой, кряжистый человек. Глаза его безостановочно следили за коробкой, нижняя губа была закушена…
– Сидеть! – прикрикнул капитан, и зять двух Тихоновен опустился на кровать.
Ключа к запертой шкатулке, разумеется, не было. Насобачившийся работать шпателем старлей подцепил крышку острым уголком, нажал…
В обитой изнутри синим бархатом коробочке лежали сокровища: горсть вынутых из оправ разноцветных камушков, большая сапфировая брошь, изумрудные серьги тонкой работы и прочая сверкающая чепуха.
Кэп Дулин тихонько присвистнул.
Врач, загипнотизированный бриллиантовым блеском, облизнул губы и спросил:
– И чье же это?!
– Теперь – государственное, – строго вынес капитан, отлично знающий, как быстро по Москве разносятся слухи, а потом в разграбленных квартирах появляются трупы невинно убиенных старушек.