Миссия на Маврикий
Шрифт:
– Вы что, совсем не получали почты с момента нашей последней встречи, сэр?
– Ни слова, Том. Ни слова с самого ухода с Мыса. Что-то не так – ни слова почти год.
– Тогда я первый! – завопил Пуллингс, лучась довольством. – Позвольте пожелать вам и миссис Обри всего самого лучшего!
Он схватил безвольную руку Джека, с силой сжал ее и показал страницу журнала, одновременно зачитывая вслух:
«В Эшгроу Коттедж, Хилтон Адмирал, что в Хантсе, супруга капитана Обри, «Боадицея», произвела на свет сына и наследника...».
– Дай
– «В Эшгроу Коттедж, Хилтон Адмирал, что в Хантсе, супруга капитана Обри, «Боадицея»,... сына...» Черт меня побери! Господи, благослови! Боже, боже! Честное слово, меня словно в ад кинули и взяли обратно... Как обухом по голове! Киллик, Киллик! Бутылку шампанского сюда и доктора позови! Киллик, это тебе, Господь любит нас! – и Джек счастливо захохотал.
Киллик принял пригоршню монет, медленно высыпал их в карман с видом крайней подозрительности, и вышел из каюты, неодобрительно сжав губы.
Джек вскочил со стула, несколько раз прокружился по каюте с тихим счастливым смехом, переполняемый любовью, счастьем и внезапной пронзительной тоской по дому и семье.
– Спасибо, Пуллингс, спасибо от всего сердца!
– Я так и думал, что вы обрадуетесь, сэр, – отозвался Пуллингс. – Мы же знали, и миссис П. и я, как вы хотели мальчика. Девочки – это, конечно, замечательно, но это немножко не то... С ними не хочется быть все время, да и непонятно с ними – что из них получится. А мальчик! Наш пострел, сэр, если только у меня к тому времени будет корабль, выйдет в море сразу, как только оденет штаны.
– Надеюсь, миссис Пуллингс и Джон в добром здравии? – осведомился Джек, но, еще до того, как он получил исчерпывающий ответ, в каюту ввалился Стивен в компании мешка с почтой.
– Стивен, – провозгласил Джек, – Софи родила мальчика!
– Правда? Бедняжка. Но ты, полагаю, теперь успокоишься.
– Ну, – краснея, отозвался Джек, – я никогда и не заикался об этом, ты же знаешь.
Он уже вычислил в уме, что далекое, пока безымянное чудо было зачато в ночь перед его отплытием, и теперь робел и смущался.
– Ну что ж, желаю тебе радости с твоим сыном. Надеюсь, Софи в порядке? Ко всему прочему, – заметил он, глядя, как Джек возится с завязками почтового мешка, – теперь ты не будешь так уж против баронетства?
– Господи, что со мной! – воскликнул Джек. – Первым делом – приказы!
Он бросил мешок, разорвал пакет с адмиральским письмом и тут же обнаружил то, что ожидал: приказ по получении сего с максимальной скоростью проследовать на соединение с эскадрой на или вблизи Родригеса. Он рассмеялся и заметил:
– Может, баронетство когда и придет ко мне, но здесь оно мне точно не светит. Я смещен.
Он вышел на палубу и отдал приказ поднять сигнал о смене эскадренного курса, прочь от Маврикия, а затем другой – сплеснить грота-брас. Глядя на обалделое выражение на физиономии
– Надеюсь, полковник, что ваши новости будут столь же хороши, как и мои, дабы возместить неприятности. Вы оказались пророком как минимум наполовину, и, боюсь, на Родригесе вас будет ждать генерал, как меня уже ждет адмирал.
С этими словами Джек удалился со своими письмами на кормовую галерею, являвшуюся на корабле его маленьким персональным местом отдыха, оставив пораженного полковника, бледного и трясущегося от негодования.
Незадолго до обеда он вышел с галереи и обнаружил в салоне одинокого Стивена. Пуллингс, узнав о новом курсе эскадры, понял, что с его стороны было бы не худо не спешить с известиями, которые стоили коммодору его планов и славы, теперь уныло торчал на юте у поручней, проклиная себя за неуместное усердие.
– Надеюсь, что и у тебя нашлись хорошие новости, Стивен? – Джек кивнул на кучу распечатанных писем.
– Отчасти, спасибо. Но ничего, что ввергло меня бы в радость, сравнимую с твоей. Ты, братец, разрумянился и аж светишься весь. Расскажи же, как там Софи?
– Пишет, что никогда в жизни не чувствовала себя лучше. И клянется, что роды прошли легко, как письмо в щель ящика. Я знаю, Стивен, что к детям ты относишься примерно как старина Ирод, но...
– Нет-нет. Я вовсе не такой упорный несгибаемый детоненавистник, хотя и разделяю мнение, что большинство детей – совершенно излишни.
– Без детей не будет следующих поколений.
– И оно и к лучшему, если посмотреть, во что мы превратили мир, где им предстоит жить. Сперва волчья стая сверстников, а затем больное, бесчеловечное общество – вот что формирует их. Но бывают, конечно, исключения: воспроизведение таких славных созданий как Софи, и, даже, осмелюсь заметить, как ты сам – безусловно, доброе дело. Но, боюсь, я тебя перебил.
– Да я просто собирался сказать, что, может, тебе бы хотелось послушать, как Софи его описывает. Выходит, что это самый необыкновенный, исключительный ребенок...
Стивен слушал с приличествующим любезным выражением, тем временем запах жареного мяса и лука поплыл на корму, барабан грянул «Сердца из дуба», созывая к обеду кают-компанию. Желудок Стивена к тому времени уже вполне был готов подхватить мелодию – а рассказ о замечательном младенце все продолжался:
– Ты даже представить не можешь, Стивен, как это меняет все будущее мужчины – иметь сына! – возглашал Джек. – Вот теперь мне вполне есть смысл посадить в имении грецкий орех. Да что там, заложу целую плантацию дубов!