Миссия выполнима. Удары израильского спецназа
Шрифт:
Даже если бы пилоты и смогли провести воздушный караван по коридору длиной в 4 000 километров, через враждебное окружение, это была лишь первая, далеко не самая сложная часть поставленной перед ними задачи. По прибытии в Уганду необходимо было высадить десант, что намного тяжелее. Для высадки десанта в аэропорту Энтеббе от военно-транспортных самолетов требовалось бесшумное прибытие, минимальное использование взлетно-посадочной полосы и моментальный взлет, что зависело не столько от летно-технических параметров самолетов, сколько от профессионализма пилотов. Как всегда в подобных ситуациях, человеческий фактор играет основную роль. Для посадки «Геркулеса» требуется не менее 210–215 метров. В данном случае пилотам требовалось сократить взлетно-посадочный путь как минимум на 20–30 метров.
Поскольку вся операция в первую очередь зависела от разрешения этой проблемы, начальник Генерального
30
«Гиппо» – от «гиппопотам», так в израильской армии любят называть военно-транспортные самолеты «Lochid – 130 Hercules».
В субботу 3 июля 1976 года, перед самым вылетом в Уганду, в 14:30, все 260 десантников и членов медперсонала собрались вместе в крытом ангаре на территории базы ВВС на Синайском полуострове в Шарм-а-Шейхе. Вокруг царила напряженная тишина, никто не решался проронить ни слова. Нервы у всех были натянуты до предела. Все молча сидели на бетонном полу, ожидая прибытия командира антитеррористической операции, командующего ВДВ Израиля бригадного генерала Дана Шомрона. По логике вещей все рассчитывали услышать от генерала долгую, эмоциональную речь, однако, войдя в ангар, командующий ВДВ плотно закрыл за собой двери и, вскочив на подножку одного из джипов, быстро произнес: «То, что вам предстоит сделать, важно для государства Израиль! Я знаю, что каждый из вас выполнит свой долг!.. Желаю удачи!.. Благодарю!»
Первым от взлетно-посадочной полосы оторвался «Боинг-707», на борту которого разместился штаб операции. Самолет был перекрашен в традиционные бело-голубые израильские цвета авиакомпании «EL-AL» и совершал, казалось, обычный гражданский рейс. Примечателен тот факт, что за штурвалом самолета находился командующий ВВС Израиля генерал Бенни Пелед. Учитывая исключительную важность и сложность поставленной перед ВВС задачи, он решил лично возглавить воздушную эскадрилью.
Спустя несколько минут с той же взлетно-посадочной полосы Шарм-а-Шейха в воздух поднялся второй «Боинг-707», также перекрашенный в бело-голубые цвета, с частью медперсонала на борту. Оба самолета должны были совершить длительный 3800-километровый шестичасовой перелет вдоль Красного моря, прижимаясь к берегам Саудовской Аравии, затем пролететь через всю территорию Эфиопии и совершить посадку в кенийском международном аэропорту Найроби.
Последними, примерно через час после вылета первого самолета, в 15:30 аэродром Шарм-а-Шейха покинули военно-транспортные самолеты, на борту которых разместился объединенный десант и боевая техника.
Самолеты уже успели подняться в воздух, взяв курс на Центральную Африку, но правительство Израиля еще не приняло окончательного решения относительно проведения антитеррористической операции. В любой момент десантную эскадрилью могли развернуть назад. То, что разрешение на силовое разрешение кризиса с заложниками до сих пор не было получено, знали и те, кто находился на борту военно-транспортных самолетов. У каждого в душе, хоть это вслух и не обсуждалось, затаилась слабая предательская надежда на то, что операцию отменят. Десантников можно было понять. Люди летели в неизвестность. Никто не мог даже предположить, что их ожидает в самом центре дикого континента, за четыре тысячи километров от родных границ. Каждый из спецназовцев, на кого пал выбор участия в антитеррористической операции, имел за своими плечами многолетний опыт проведения «мероприятий особого характера» в глубоком тылу противника. Каждый из них прекрасно отдавал себе отчет в том, что в случае катастрофы помощи ожидать неоткуда, а попасть в плен к угандийским дикарям в военной форме было намного ужаснее, чем даже оказаться в руках палестинских террористов или в застенках арабских спецслужб. Все без исключения понимали, что в случае пленения их просто начнут рвать на куски, поочередно, на глазах собственных товарищей, скармливая живьем африканским крокодилам. Поэтому рассчитывать приходилось только на собственные силы и тех, кому посчастливится остаться в живых.
Как правило, спецподразделения учитывают любые ситуации. В Энтеббе, в случае провала, единственная надежда на спасение заключалась в том, чтобы своими силами попытаться пробиться к кенийской границе. Хотя маловероятно, что кому-нибудь удастся пройти почти 180 километров под огнем преследователей, унося на себе раненых и трупы товарищей. Даже в такой безвыходной ситуации ни у кого не могло возникнуть и мысли оставить в Уганде своих погибших, не говоря уже о раненых. Топливные баки джипов и бронетранспортеров были залиты до отказа. Несмотря на строжайший запрет, спецназовцы на свой страх и риск спрятали в бронетранспортерах дополнительные канистры и бочки с горючим, которого в случае наземного отступления должно было хватить до самой кенийской границы. Кроме того, в комплект каждого джипа и бронетранспортера было вложено несколько подробных карт Уганды.
Спустя 15 минут после взлета, когда эскадрилья проходила самую южную точку территории Израиля, специальная комиссия смогла добиться одобрения всех членов правительства и оппозиции, включенной в коалицию, и дала зеленый свет на начало антитеррористической операции. С этого момента с эскадрильей была прекращена какая-либо радиосвязь. Только в далекую Кению было отправлено краткое телефонное сообщение, которого так ждал полковник Эхуд Барак: «Тесть Аврамеле точно будет на бар-мицве…»
Услышав это сообщение, полковник Барак понял, что разрешение на военную операцию получено и самолеты с десантом уже находятся на пути в Энтеббе (cм. вклейку).
Несмотря на нервный мандраж, неизбежный спутник спецопераций, и постоянно присутствующий предательский страх, изнутри пожиравший каждого бойца, все как один моментально отключились и погрузились в глубокий сон после того, как радист вышел из кабины пилотов и сообщил десантникам о том, что операции дан свободный ход. Сказывалась накопившаяся усталость, плод недосыпания и нервного перенапряжения последних дней, предшествовавших вылету.
Полет до воздушного пространства Эфиопии проходил без видимых осложнений, хотя пилотам пришлось продемонстрировать высочайшее мастерство, все, что было накоплено ими за долгие годы службы. На протяжении всего полета были строго запрещены какие-либо радиопереговоры, несмотря на то, что нередко приходилось прижимать огромные машины одна к другой, когда расстояние между крыльями составляли считаные метры. Любая, самая незначительная ошибка одного из пилотов могла привести к необратимым, трагическим последствиям. «Геркулесы» были вынуждены прижиматься друг к другу, чтобы в случае обнаружения на радарах авиадиспетчеров и ПВО выглядеть как большая стая птиц. Некоторые наиболее опасные участки пути пришлось пройти прямо над морем или маневрируя между высокими скалами Эфиопии. Расстояние между многотонными военно-транспортными самолетами и морской гладью порой не превышало двух десятков метров. Такой перелет можно было сравнить с нейрохирургической операцией, проводимой хирургом в промерзлых меховых рукавицах на руках. Благо большую часть пути погода выступала союзником израильтян и не создавала дополнительных сложностей пилотам. Однако, по мере приближения к конечной цели следования десанта, погода заметно ухудшилась. Стал сгущаться сильный туман, и на горизонте все отчетливее стали прорисовываться свинцовые грозовые тучи. На подлете к Уганде самолетам пришлось разойтись на расстояние до полумили друг от друга, и пилоты «Геркулесов» были вынуждены в полном одиночестве, рассчитывая только на собственный опыт и мастерство, пробиваться практически на ощупь сквозь плотную завесу грозового ливня. Не могло возникнуть и мысли, чтобы попытаться отклониться от первоначально заданного маршрута и обойти непогоду стороной. Запасы горючего в топливных баках были на исходе, и его однозначно не хватило бы для того, чтобы вновь подняться в небо после завершения спецоперации в аэропорту Энтеббе. К тому же все четыре «Геркулеса» должны были совершить посадку в строго обозначенное время, не позволив себе отклониться от графика ни на минуту, учитывая тот факт, что «ключом к воротам Энтеббе» служил британский транспортный самолет.
Когда до угандийского аэропорта Энтеббе оставались считаные минуты, правительство Израиля поставило в известность правительства США и других западных стран о начале высадки десанта, с тем чтобы в этих странах не была объявлена военная тревога в связи с неожиданной агрессией против Уганды.
Так или иначе, израильским штурманам удалось вывести десантную эскадрилью к аэропорту Энтеббе, невзирая на полную темноту, без помощи наземных авиадиспетчеров, оставив за собой 3 800 километров крайне сложного маршрута. Спустя семь с половиной часов лета, точно рассчитав время прибытия британского транспортного судна, первый израильский «Геркулес» воспользовался сигнальными огнями взлетно-посадочной полосы, пристроившись в хвост заходящему на посадку самолету.