Миссия выполнима
Шрифт:
Был только один способ провести эту операцию просто и быстро. Подобраться как можно ближе и броситься в бой, смяв их раньше, чем они смогут причинить вред Фэрли.
Никаких хитростей или заранее разработанного плана. Грубая атака. Лайм прикинул, что у Стурки всего трое или четверо людей; он полагается на своего заложника, а не на военную силу. В любом случае их не больше полдюжины, он может справиться с ними почти мгновенно.
Лайм стоял, прижавшись спиной к стене, и слушал, как к двери подходит человек. Он почувствовал, что волоски на шее поднялись дыбом. Сердце застучало в ушах. Вдруг у него перехватило дыхание, и он едва не закашлялся.
Человек остановился у порога. Если Лайм на него сейчас набросится, он не успеет застать его врасплох. Это был, наверно, Сезар или Элвин. Кто бы ни был этот человек, он может почувствовать их присутствие в глухих руинах, окружавших дом. Как только это случится, он выйдет наружу, а это как раз то, что нужно Лайму…
Пульс бился у него где-то в горле. Вдалеке он слышал неспешное движение каравана, шаги верблюдов, которые постукивали копытами о камни, спускаясь по склону холма.
Глупая храбрость, подумал он. Следовало бы послать сюда человека помоложе. Но Чэд Хилл был неопытен, а других он не знал, они были чужаки; если ошибки неизбежны, пусть лучше он сделает их сам…
У него саднили локти и колени – последние две сотни ярдов он прополз на животе. Он сжал в кулаке нож.
Движение: шорох кожаной подошвы по земле. Человек выходил наружу. Лайм слышал его дыхание.
Он застыл в безмолвном напряжении, чувствуя каждый нерв в своем теле.
Момент броска он почувствовал раньше, чем успел увидеть человека. Он рассчитал его дыхание и, когда тот сделал выдох, бросился в проем двери. Зажал ему ладонью рот и вонзил нож. Однажды в Оране он воткнул лезвие в человека, который только что вдохнул; его крик был слышен на целую милю.
Тело человека напряглось. Лайм вынул нож и подхватил тело, чтобы не дать ему упасть. Ринальдо, подумал он. Он беззвучно опустил тело на землю. Вышел наружу и сделал знак рукой.
Теперь быстро внутрь – надо поторапливаться, пока их не заметили. Четверо снайперов проскользнули мимо него, перепрыгнули через труп Ринальдо и, как акулы, ринулись вперед, выставив перед собой винтовки. Лайм пристроился вслед за Орром, вытащив из кармана свой тридцать восьмой. Во всей группе захвата Лайм был единственным человеком, в оружии которого были боевые патроны. Только так и можно было поступить. Полная власть и полная ответственность. Если в их команде окажется убийца, это будет Лайм.
Возможно, в доме было освещение, хотя бы керосиновые лампы, но теперь всюду царил мрак. Как и следовало ожидать, Стурка загасил лампы.
Вероятно, Стурка прятался у одной из бойниц в передней стене и наблюдал за передвижением каравана. Фэрли должен быть вместе с ним или где-то рядом – он служил ему живым щитом.
Лайм отдал группе классический приказ – стрелять во все, что движется. Оружие было заряжено транквилизаторами; друзей и врагов разберут потом.
Они молча шли вперед по запутанным коридорам старого аванпоста. Проемы в осевшей крыше позволяли кое-как различать путь. В конце коридора на одной петле висела старая разбитая дверь; она оставляла достаточно места для прохода, но не позволяла видеть, что находится за ней. Они застряли перед дверью, прячась за створкой; все ждали знака от Лайма, а он изо всех сил напрягал слух, стараясь определить, что находится в помещении за дверью, – не та ли это комната, где Стурка прячется вместе с Фэрли. Он пытался восстановить в памяти архитектуру здания, представить себе его план. Но прошло уже пятнадцать лет…
04.35, североафриканское время.
Элвин прогуливал Фэрли взад и вперед. Пегги ушла в темный угол комнаты и смотрела в окно. Сквозь узкую щель она видела медленную процессию верблюдов и ездоков на гребне холма – накрытые капюшонами безмолвные фигуры под звездным небом. Стурка стоял справа, футах в пятнадцати от нее, у второго окна и тоже смотрел наружу. Таким напряженным она еще никогда его не видела. Сама она не ощущала никакой опасности, но Стурка явно что-то чувствовал. Это было заметно по его прямой спине и вздернутому подбородку, хотя вслух он не произносил ни слова.
Звук. Где-то сзади. Она повернула голову, пытаясь понять, что это за звук. Шорох шагов? Но с той стороны их прикрывал Сезар.
Возможно, это сам Сезар, а может быть, ящерица на стене.
Однако Элвин тоже услышал звук и остановился посреди комнаты, придерживая Фэрли, руку которого он перекинул себе через плечо. Левая рука Элвина была обвита вокруг талии Фэрли, револьвер он держал в правой. Когда они поднимались сюда по лестнице, Стурка дал им четкую инструкцию: «Если возникнет хоть какая-нибудь проблема, сначала убейте его, а потом заботьтесь о себе».
Состояние Фэрли нельзя было назвать коматозным, хотя он так и не пришел в себя. Он мог передвигать ногами, но падал, как только его переставали держать. Как пьяный.
Стурка развернулся и уставился на заднюю дверь. Сезар закрыл ее за собой, когда уходил. За дверью стояла тишина, но Стурку что-то настораживало. Там была полуразрушенная казарма, за ней – покореженная дверь и коридор, ведущий в ту часть дома, где раньше были офицерские квартиры; дальше еще одна дверь и, наконец, куча обломков из камня и штукатурки, по которым трудно было понять, что они представляли собой когда-то.
Стурка нахмурился и откинул с головы арабский капюшон. Он сделал знак Элвину.
Но Элвин не успел сдвинуться с места. Пегги увидела, как дверь с грохотом распахнулась и комната вдруг наполнилась людьми, стрелявшими в них из винтовок…
В помещении было сумеречно. Слишком мало света для прицельной стрельбы. Ее глаза привыкли к полумраку, но она плохо понимала, что происходит. Яркие вспышки слепили ей глаза. В ушах гремели оглушительные выстрелы.
Элвин стоял прямо перед ней, и она видела его отчетливо: вскинув руку с револьвером, он инстинктивно стрелял в нападавших. Но в какой-то момент он остановился, чтобы взглянуть на упавшую жертву, и это дало достаточно времени всем остальным. Кто-то выстрелил в Элвина, сила удара опрокинула его на спину.
Она смотрела, не веря собственным глазам. Как во сне, она повернула голову и увидела Стурку, его грубое, изрытое оспой лицо, его глубоко посаженные глаза и руки, сжимавшие изрыгавший пламя автомат. Он стрелял не в нападавших, а в Фэрли, который уже лежал на полу…
Высокий человек с револьвером открыл ответный огонь, как будто тренировался в тире: держа оружие в двух вытянутых руках, он с неправдоподобной и жуткой быстротой нажимал на спусковой крючок, выпуская пулю за пулей, пока барабан не опустел и курок не защелкал всухую в полых гнездах…