Мистер Генофонд
Шрифт:
Он рывком оторвал меня от стула. Усадил попой на столешницу и сразу же накрыл соски губами. Вначале один, слегка прикусив. Затем — другой.
— Нет, Леша! Это же класс! Что ты делаешь?..
Я честно попыталась его остановить. Даже в грудь толкнула. Но проще было тормознуть поезд. Попытка сказать еще хоть слово закончилась языком во рту. А толчок — перехваченной ладонью, которую мгновенно прижали к мужскому паху.
— Он очень соскучился по своей училке.
Судя по размеру и твердости, членом на самом деле можно было сломать
Пожалуй, в одежде мужское достоинство Крамера выглядело не менее впечатляющим, чем без нее. Совершенная часть совершенного тела. И прямо сейчас эта штуковина могла оказаться во мне.
— Леш, сюда могут войти. В соседних классах еще занятия идут. А у уборщицы вообще ключи от всех кабинетов.
Я чуть не захныкала, убирая руку с паха. Хотелось послать все к чертовой матери. Расстегнуть ширинку, опуститься на колени и попробовать, какой Леха на вкус.
Губы саднило от такого желания. Никогда не была любительницей минета, а тут… словно рассудок помутился. И не смущало, что мы в классе, где я почти каждый день веду занятия. На парте, за которой сидят мои ученики.
Чужое безумство заражало. Сбивало с толку. Будило во мне что-то… незнакомое.
— Всегда хотел угостить тебя на школьной парте… — Будто мыслей о твердости под пальцами мне было мало, Леха расстегнул ширинку и оттянул вниз резинку трусов. — …вот этим.
Он сам положил мою правую ладонь на свой ствол и заставил провести по всей длине.
— Давай, родная. Расскажи ему, как ты соскучилась.
— Извращенец.
Не удержавшись, я коснулась большим пальцем бархатной налитой головки. Размазала выступившую каплю влаги и невольно заерзала.
— Нравится? — паршивец ухмыльнулся. — Хочешь почувствовать его в себе?
— Дома! Только дома. — Не знаю, как я смогла это выговорить.
— Обязательно. Дома продолжим.
Он надавил ладонью мне на грудь, заставляя откинуться спиной на столешницу, и вклинился бедрами между ног.
— А сейчас я тебя немножко потрахаю, чтобы можно было добраться до этого дома без ДТП.
Решительно сдвинул в сторону мои многострадальные трусы и толкнулся двумя пальцами внутрь.
Словно не было сутки назад безумного секса, будто не загибалась от оргазмов, я чуть не взвыла. Это оказалось слишком остро. Мышцы живота сжались, и спина выгнулась дугой.
Чтобы не заорать, пришлось больно укусить себя за щеку изнутри.
— Какая у нас тут мокрая училка.
Леха с чавкающим звуков вышел. Как эскимо, облизал пальцы. И снова загнал их в меня до основания.
— Признавайся, о чем ты таком думала? — стал ритмично двигать рукой уже без пауз. Скользил, слегка раздвигая пальцы. Растягивал меня, подготавливая…
— О занятиях.
— Ну-ну…
Пальцы исчезли, и вместо них меня резко протаранил член. Вошел на всю глубину сразу и, не позволяя привыкнуть к размеру,
От пустоты внутри мгновенно стало плохо. Убить за такое хотелось!
— Еще! — со злостью вырвалось из груди.
— Проси, училка! Выпрашивай!
Гад погладил головкой клитор, но не вошел. Вместо этого принялся издеваться. Размазывал влагу по чувствительной плоти. Хитро ухмыляясь, давил членом на анус. А то, что я загибаюсь, как будто не замечал.
Пофиг ему было. И на заполненный учащимися класс за стеной. И на меня, раскрытую и доступную. Вены на шее вздулись. Глаза блестели как под кайфом, но морил обоих голодом. Держался! Атлант, мать его!
— Скотина!
Не дожидаясь, когда он наиграется, я попыталась насадиться сама. Ухватилась руками за край парты. Двинула бедрами назад. Совсем забыла, кто я и где. Но тут же получила отрезвляющий шлепок по бедру. Слишком звонкий для пустого кабинета и красноречивый.
— Нет, родная. Главный сегодня я. За ожидание нужно платить.
Он закинул мои ноги к себе на плечи.
— Давай же! Где твое «пожалуйста»? — Вогнал член так глубоко, что дыхание сперло.
— Прошу…
Голос казался незнакомым, хриплым, словно простуженным. И в унисон ему жалобно скрипнула парта.
— Хреново просишь. — Принялся пальцами поглаживать клитор. Умело, ласково. Касаясь именно там, где нужно, и не выходя ни на секунду.
— Пожалуйста. Еще…
Стало плевать на все. На возможное увольнение, на позор, на сломанную мебель и психику группы в соседнем кабинете.
Будущее исчезло. Осталось только настоящее.
Твердая столешница под спиной.
Тяжелый член внутри и пальцы…
Настойчивые, горячие, влажные от моей смазки. Скользящие по растянутой членом плоти, словно рисующие невидимый узор. Приворот на верность. Навсегда. Будто моей больной любви к нему было мало.
— Никаких больше выходных, поняла?!
Лешка все же сорвался. Не выдержал сам. Толкнулся пару раз. Грязно выругался и начал двигаться все быстрее. Вколачиваясь без пауз. Остервенело. Жестко. Словно наказывая себя и меня за вынужденное ожидание.
— Рядом будешь! — выдохнул, ускоряясь. — Отпуск бери! Не дадут, я договорюсь.
Не дожидаясь ответа, заткнул рукой рот.
Вовремя!
Много мне не понадобилось. Несколько быстрых движений, пошлых шлепков, и долгая прелюдия сроком в две пары закончилась в считаные секунды.
Ни хрена это был не оргазм.
Все прежние разы в сравнении с ним меркли. Угол парты больно врезался в лопатки. Голова дергалась на весу, грозя оторваться совсем. А внутри меня будто лаву пустили. Поток! Огненный, стремительный. Сметающий все на своем пути. И выжигающий все живое.
Сжимая до синяков мои бедра, Леха вколачивался все глубже. Кончал, волнами закачивая в меня сперму. Матерился, грязно, по-русски. А меня выворачивало наизнанку от болезненно-сладкой разрядки. Рвало на клочки от удовольствия.