Мистер Паркер Пайн – мастер счастья

Четырежды вне себя хрюкнув, издав возмущенный возглас: «Нет человеку покоя!» – и услышав наконец стук захлопнувшейся двери, мистер Пакингтон отбыл на лондонский поезд в восемь сорок пять утра. Миссис Пакингтон осталась одна за столом. Ее лицо пылало, губы дрожали: она не разрыдалась только потому, что в последний момент горестное чувство сменилось в ее душе гневом.

– Я этого так не оставлю! – бормотала она. – Не оставлю.

Потом последовала минута задумчивости – и снова:

– Распутница! Хитрая, грязная кошка!.. А Джордж?

Ею овладело острое чувство одиночества, беспомощности, заброшенности. Взяв утреннюю газету, она заметила на первой странице текст, который уже не раз попадался ей на глаза под рубрикой частных объявлений:

– Вздор, – сказала вслух миссис Пакингтон, – абсолютный вздор! Но в конце концов, я ведь могу просто посмотреть…

Этим и объясняется появление слегка возбужденной миссис Пакингтон в частной конторе Паркера Пайна в десять тридцать утра.

Как уже было сказано, миссис Пакингтон немного нервничала, но один вид детектива вернул ей чувство уверенности. У него была крупная, чтобы не сказать тучная, фигура, лысая голова благородных пропорций и маленькие подмигивающие глаза за толстыми стеклами очков.

– Прошу садиться, – пригласил мистер Паркер Пайн и добавил, приходя на помощь смущенной посетительнице: – Вы пришли по объявлению?

– Да.

– Итак, вы несчастливы, – с бодрой деловитостью начал мистер Паркер Пайн. – Но счастливы лишь немногие. Вы удивитесь, если узнаете, как мало на земле счастливых людей.

– В самом деле? – спросила миссис Пакингтон без интереса к счастью или несчастьям остального мира.

– Вас это не интересует, я понимаю, – заметил мистер Паркер Пайн, – зато это интересует меня. Видите ли, тридцать лет своей жизни я прослужил статистиком в одном из государственных учреждений. Выйдя в отставку, я решил использовать приобретенный опыт в ином плане, в сфере личных человеческих судеб. Все очень просто. Несчастья можно классифицировать по пяти признакам, не более, уверяю вас. А как только вы установили причину болезни, вы можете найти и лекарство, не так ли? Я, собственно говоря, нахожусь в положении врача. А с чего начинает врач? Он выясняет, каковы нарушения в организме больного, а потом назначает курс лечения. Бывают, однако, случаи, когда никакое лечение не приносит пользы. Если так, я говорю откровенно, что ничем не могу помочь. Но если я берусь за дело – успех гарантирован.

Возможно ли это? Вздор это или, может быть, правда? Миссис Пакингтон слушала и смотрела на детектива с надеждой.

Улыбнувшись, мистер Пайн спросил:

– Займемся диагнозом? – Он откинулся на спинку кресла и соединил по своей привычке кончики пальцев. – В общем ваша супружеская жизнь протекала счастливо. Но теперь вы несчастны, и причина несчастья – ваш муж. Дела у него идут неплохо, и полагаю, что на его горизонте появилась молодая женщина, возможно из служащих его конторы.

– Машинистка, – быстро сказала миссис Пакингтон. – Помада, шелковые чулки и локоны – вот и все…

Мистер Паркер Пайн кивнул:

– «Ничего серьезного, я не придаю этому никакого значения» – так говорит ваш муж, правда?

– Да, именно так он и говорит.

– Вы не допускаете, что у него могут быть просто приятельские отношения с молодой женщиной? Почему он не может внести немного света и радости в свое довольно однообразное существование? Бедняжка так мила, так забавна… Полагаю, таково его отношение к ней?

Миссис Пакингтон кивнула:

– Все это обман и притворство! Он ездит с ней на прогулки по реке. Я сама обожаю такие прогулки, но уже пять или шесть лет он твердит мне, что это мешает его увлечению гольфом. А для нее он отказывается и от гольфа. Я люблю театр, а он мне говорит, что слишком устает, чтобы выходить вечером из дому. Зато с ней он бежит по вечерам танцевать и возвращается домой в три часа ночи.

– И без сомнения, его шокирует ваша ревность, ведь вы ревнуете без всяких на то оснований – так он считает.

Миссис Пакингтон опять кивнула:

– Именно! А откуда вы знаете?

– Изучение статистики, – просто ответил мистер Паркер Пайн.

– Ах, как я несчастна! – грустно проговорила миссис Пакингтон. – Я всегда была хорошей женой Джорджу, работала не покладая рук, помогала ему встать на ноги. Никогда не посмотрела ни на одного постороннего мужчину. Содержала его вещи в образцовом порядке, вкусно кормила, экономно вела хозяйство. И вот теперь, когда он вышел в люди и мы могли бы радоваться жизни, случилось такое…

Мистер Паркер Пайн мрачно кивнул:

– Смею вас заверить, что прекрасно понял ваши обстоятельства.

Она спросила почти шепотом:

– И вы… вы сможете что-нибудь сделать?

– Разумеется, дорогая леди. Есть лечение. О да, лечение есть! – повторил он.

Она устремила на него широко раскрытые, ожидающие глаза.

Мистер Паркер Пайн спокойно и твердо ответил:

– Вы мне доверитесь и заплатите двести гиней.

– Двести гиней!

– Совершенно верно. Вы вполне можете позволить себе истратить такую сумму. Ведь в случае необходимости вы бы заплатили ее за операцию? А счастье не менее важно, чем физическое здоровье.

– Но я заплачу потом…

– Напротив, – сказал мистер Паркер Пайн. – Сейчас. Внесете деньги вперед.

Миссис Пакингтон поднялась:

– Боюсь, что я не способна…

– Покупать кота в мешке? – перебил ее мистер Паркер Пайн. – Ну что ж, возможно, вы и правы. Слишком большие деньги, чтобы рисковать. Но послушайте, все же доверьтесь мне. Попытайте счастья.

– Двести гиней!..

– Совершенно верно. Это немалая сумма. Решайтесь! Ну а пока всего хорошего, миссис Пакингтон. Если передумаете, известите меня. – Он пожал ей руку, безмятежно улыбаясь.

Когда она вышла, он нажал кнопку звонка на столе. Вошла неприятного вида женщина в очках.

– Мисс Лемон, откройте, пожалуйста, дело. И можете сказать Клайду, что он мне нужен немедленно.

– Новая клиентка?

– Новая клиентка. Сейчас она еще колеблется, но обязательно вернется. Пожалуй, сегодня после обеда, часа в четыре.

– Список номер один?

– Разумеется, список номер один. Удивительно, но каждый думает, что именно его случай уникальный… Итак, предупредите Клайда. Скажите ему, что никакой экзотики не нужно. Никаких духов. И пусть срежет свои длинные кудри.