Мистер Рипли под землей
Шрифт:
— Если кто-нибудь заговорит с нами, то я встретил тебя случайно недалеко от галереи, — предупредил Эд.
— Расслабься, Банбери. Нас ждет победа.
Они опять проникли в галерею через заднюю красную дверь. В офисе не было никого, кроме Джеффа, разговаривавшего по телефону. Он помахал им, чтобы они садились.
— Передайте им это как можно скорее, пожалуйста, — сказал он в трубку и положил ее. — Звонок вежливости полицейским из Мелёна. Сказать, что Дерватт вернулся. Они нам звонили, и я пообещал сообщить им, как только ты появишься, Дерватт.
— Ясно, — сказал Том. — Надеюсь,
— Нет. Чего ради? А что, надо было?
— Нет-нет, ни к чему.
В дверь просунулась голова блаженного Леонарда, ангела-привратника.
— Всем привет! Можно войти?
— Ни в коем случае! — деланно прошипел Джефф.
Леонард вошел и закрыл за собой дверь, улыбаясь до ушей в связи со вторым пришествием Дерватта.
— Никогда бы не поверил, если бы не видел этого своими глазами. Кого мы ждем в гости на этот раз?
— Для начала — инспектора Уэбстера из столичной полиции, — ответил Эд.
— Мне впускать всех?..
— Нет, не всех, — сказал Джефф. — Постучи сначала, и я открою дверь. Запираться я сегодня не буду. А теперь — кыш!
Леонард исчез.
Когда прибыл инспектор Уэбстер, Том утопал в глубоком кресле.
Улыбка Уэбстера обнажала его большие пятнистые зубы и делала его похожим на радостного кролика.
— Здравствуйте, мистер Дерватт! Я уж и не чаял когда-нибудь увидеться с вами!
— Здравствуйте, инспектор. — Том лишь слегка приподнялся в кресле. Не забывай, что ты старше, медлительнее и неповоротливее, чем Том Рипли, говорил он себе. — Прошу меня простить за то, что вам пришлось разыскивать меня, — обронил он небрежным тоном, показывавшим, что он нисколько не чувствует себя виноватым в чем-либо. — Я был у своих друзей в Суффолке.
— Да, мне так и сказали, — отозвался инспектор, усаживаясь на стул с прямой спинкой в двух ярдах от Тома.
Жалюзи, как заметил Том, были приспущены и полузакрыты. Освещение было достаточным даже для того, чтобы писать, но не слишком ярким.
— Собственно говоря, вашими розысками мы всерьез и не занимались, в отличие от Томаса Мёрчисона, — продолжал Уэбстер, улыбаясь. — Я и сейчас занят этим.
— Да, я читал — а может быть, Джефф говорил мне — о его исчезновении во Франции.
— И вместе с ним исчезла одна из ваших картин, “Часы”.
— Да-да. Полагаю, это — не первая, — отозвался Том меланхолично. — Я слышал, его жена собирается приехать?
— Она уже приехала. — Инспектор посмотрел на свои часы. — Ее самолет прибывает в 11.00. После ночного перелета ей, вероятно, потребуется отдохнуть пару часов. Вы будете здесь во второй половине дня, мистер Дерватт? Мы можем здесь встретиться?
Том понимал, что из вежливости должен сказать “да”. Он ответил, с едва заметной ноткой недовольства, что, конечно, это возможно.
— Но когда именно? У меня есть кое-какие дела…
Уэбстер энергично поднялся, давая понять, что дел хватает и у него.
— Ну, скажем, в половине четвертого? Если что-нибудь изменится, я дам вам знать через галерею. — Он повернулся к Джеффу и Эду. — Искренне благодарен вам за известие о приезде мистера Дерватта. Всего хорошего, джентльмены.
— Всего хорошего, инспектор, — ответил Джефф, открывая
Эд взглянул на Тома и удовлетворенно улыбнулся, не разжимая губ.
— В половине четвертого держись чуть раскованнее. Дерватт был чуть… поживее. Знаешь, такая нервная энергия.
— У меня есть причина так держаться, — сказал Том. Соединив кончики пальцев, он уставился в пространство на манер рефлектирующего Шерлока Холмса. Возможно, это вышло у него бессознательно, потому что ему вспомнился один из рассказов о Холмсе, где описывалась похожая ситуация. Том надеялся, что его камуфляж достаточно надежен и не выдаст его, как это случилось с одним из героев Конан Дойля, который не то забыл снять фамильное кольцо, не то допустил какую-то другую оплошность.
— И что это за причина? — спросил Эд.
— Потом скажу. — Том вскочил на ноги. — А сейчас я не отказался бы от глотка виски.
На ленч они отправились в итальянский ресторанчик на Эджвер-роуд. Том был голоден, а ресторан был как раз в его вкусе — спокойный, симпатичный на вид, да и кухня была отличная. Том заказал клецки с превосходным сырным соусом; они взяли две бутылки вердиччио. За соседним столиком Том углядел несколько знаменитостей из Королевского балета, которые в свою очередь явно признали в нем Дерватта; однако все придерживались английских нравов, и обмен взглядами быстро прекратился.
— Пожалуй, мне лучше вернуться в галерею одному и через главный вход, — сказал Том.
В заключение все трое заказали по коньяку и выкурили по сигаре. Том чувствовал себя в отличной форме и был готов к даже к встрече с миссис Мёрчисон.
— Выпустите меня здесь, — сказал Том шоферу такси, не доехав до галереи, — мне хочется пройтись. — Он говорил голосом Дерватта, как и в ресторане. — Я знаю, отсюда не очень близко, но здесь, по крайней мере, не такие крутые холмы, как в Мексике. Кхм.
Оксфорд-стрит имела, как всегда, деловой и привлекательный вид. Тому пришла в голову мысль, что он не выяснил, не регистрировали ли Джефф с Эдом в последнее время каких-либо новых поступлений из Мексики. Но, может быть, Уэбстер и не спросит об этом. Зато может спросить миссис Мёрчисон. Трудно сказать заранее. Кое-кто из встречных пристально вглядывался в него — впрочем, возможно, их внимание привлекала борода и пронзительный дерваттовский взгляд. Самому Тому его взгляд казался пронзительным из-за нависших бровей и привычки Дерватта хмуриться. Эд говорил, что насупленный вид Дерватта вовсе не означал плохого настроения. Сегодня опять — либо очередная победа, либо провал, подумал Том. Но, конечно, это будет победа, какие могут быть сомнения. Том попытался представить себе, что произошло бы в случае поражения, и когда он дошел до Элоизы и ее семьи, воображение отказало ему. Одно он знал точно: это будет конец всему — и Бель-Омбр, и беспечной жизни под опекой мадам Аннет. Говоря без обиняков, тюрьмы ему не миновать, поскольку станет предельно ясно, что Мёрчисона убрал он. Но мыслей о тюрьме Том не допускал. Он столкнулся нос к носу с человеком-рекламой. Срочное фото на паспорт. Старик пер напролом, как слепой. Том уступил дорогу, затем забежал вперед и встал перед ним.