Мистериум
Шрифт:
Затем — кость за костью, скрипя сухожилиями — он поднялся с земли и выпрямился.
Задувал холодный ветер, но небо вроде было уже не так густо обложено облаками. За восточным краем леса оно было чернильно-синим. Рассвет, подумал Говард. Вон та яркая звезда — должно быть, Венера.
Он, спотыкаясь, вернулся к палатке, не испытывая никаких эмоций помимо бессловесной благодарности за тот факт, что он до сих пор жив.
Он проснулся через несколько часов под проникающим сквозь оранжевый нейлон холодным светом солнца. Тело болело, а мысли разбегались и путались.
Пора бы начать думать как учёный, обругал себя Говард. Ищи центр проблемы.
Или просто продолжай двигаться. Пройди мимо разрушенных лабораторных зданий, углубись в лес и иди на юг до самого Детройта или что там в этом мире вместо Детройта; иди, пока не найдёшь место, в котором можно затеряться среди людей, или пока не умрёшь — смотря что произойдёт раньше.
Фундаментальный вопрос, широта которого почти исключала ответ, был: Почему? Так много всего случилось в Ту-Риверс, так много громадных, ошеломляющих событий. И все они связаны, полагал он; все являются частями некоей причинной цепи, и ему лишь нужно её распутать. Очевидно, что город переместился каким-то невообразимым способом поперёк времени, но почему? Оказался в мире, полном архаичных технологий и извращённых религиозных войн, но почему? Почему, из всех возможных мест — именно сюда? И эти светящиеся формы ночью в лесу — что это?
Как всё это соединить одной линией?
Он сложил палатку, собрал рюкзак и пошёл по тропе на восток.
Солнечный свет разогнал облака на подёрнутом дымкой востоке. Говард перебрался через ручей в самом мелком месте, где холодная прозрачная вода текла поверх обломков гранита. Хотел бы он, чтобы голова лучше соображала. У него кончилась еда; он был голоден, и чувствовал головокружение.
Ему казалось логичным двигаться в самое сердце кризиса, через незастроенные земли оджибвейской резервации к руинам Лаборатории физических исследований. Через тайну к откровению. Возможному. Когда настанет время.
Прошлой ночью эти леса населяли призраки. Сегодня, при свете дня, эти воспоминания казались смехотворными. И всё-таки что-то здесь было, невидимое, но частенько ощутимое, словно одержимость духом. Он чувствовал, что его дядя идёт вместе с ним: Стерн как дух-хранитель. Да, это не научно. Но именно так ему казалось.
Лес начал редеть. Говард стал более осторожен. Он вышел на лесовозную дорогу, соединяющую научный комплекс с шоссе. Дорогу расширили для нужд военных. Он дождался, пока мимо проползёт армейский грузовик; его примитивный двигатель оглушительно ревел в тишине леса. Затем он пересёк разбитую мокрую дорогу и пошёл вдоль неё под прикрытием частокола невысоких сосен.
Наконец, он достиг холма, с которого давным-давно наблюдал, как лестничная команда шефа Халдейна двигалась за завесой синего света. Здесь дорогу пересекала другая колея. Она, похоже, вела к более высокой точке гряды, и Говард пошёл вдоль неё через заросли ягодников и сосен, потея под своим бушлатом. Уже перевалило за полдень, и на солнце было тепло.
Он вышел на вершину холма. Лаборатория физических исследований Ту-Риверс находилась на равнине у его подножия. Говард опасался, что будет слишком заметен на этом возвышенном месте. Он сбросил рюкзак и оставил его под деревом. Склон здесь был крутой, так что Говард лёг на живот на самом его краю и заглянул вниз, под уклон, заваленный валунами и заросший дикими травами.
Разрушенные здания по-прежнему покрывал купол переливающегося света. Они выглядели так же, как Говард запомнил их в июне. Центральный бункер перестал дымить, однако больше ничего не изменилось — территория словно застыла под световой витриной. Единственный вяз среди жилых зданий для персонала сохранил все свои листья.
Дул ветер, по крайней мере, здесь, на холмах, однако дерево стояло, не шелохнувшись.
Следы людской активности наблюдались лишь вне светового периметра. Очевидно, военных очень интересовала Лаборатория физических исследований Ту-Риверс. Легко понять, что это место является центром того, что случилось в Ту-Риверс, и этот постоянный клубок света привлекал внимание каждого. Солдаты установили проволочный забор по его периметру. За ним поставили палатки и возвели пару жестяных ангаров. Контраст был поразительный. Внутри купола всё осталось нетронутым. Снаружи — трава втоптана в грязь, кюветы превращены в отхожие места, мусор сложен в огромные кучи.
Его внимание было так сосредоточено на научном комплексе, что он не слышал шагов за спиной, пока они не приблизились почти вплотную. Он перекатился на спину и сел, готовый метнуться под прикрытие деревьев.
Клиффорд Стоктон смотрел на него из-за толстых линз очков. Он дважды моргнул. Затем протянул мятый бумажный пакет.
— Мой ланч, — сказал он. — Можете поесть, если хотите.
— Как ты узнал, что я не солдат? — спросил Говард. Они сидели в тени в нескольких метрах он склона.
— Вы не похожи на солдата, — ответил мальчишка.
— Откуда ты знаешь?
— Вы не так одеты.
— Я мог быть не в форме. Переодетый для маскировки.
Мальчишка внимательно его осмотрел. Потом покачал головой:
— Тут дело не только в одежде.
— Ну ладно. Но тебе всё равно нужно быть осторожнее.
Клиффорд кивнул.
Мальчишка оставил велосипед прислонённым к дереву. Он предложил Говарду половину сэндвича, завёрнутого в коричневую бумагу, и холодной воды из термоса. Говард взял этот поход запас воды, две бутылки из-под кока-колы, засунутые в глубокие карманы бушлата, но она почти вся уже вышла. Он отпил из термоса и сказал:
— Спасибо.
— Меня зовут Клиффорд.
— Спасибо, Клиффорд. Я Говард.
Мальчишка протянул руку, и Говард пожал её.
Затем они ненадолго сосредоточились на еде. Сэндвича, конечно, было на один укус, но это было лучше того, чем Говард питался последнее время. Хлеб из какого-то сорта муки крупного помола, и какого-то мяса, возможно, из армейского пайка — неплохо, когда голоден. А он в самом деле очень проголодался.
Он покончил с сэндвичем и облизал жил с пальцев.
— Клиффорд, ты уже бывал здесь раньше?
— Несколько раз.
— От города долго педали крутить?
— Да.
Говарду было легко с этим мальчишкой. Возможно, из-за его очевидной близорукости или общей серьёзности, но он напоминал ему о его собственном детстве. Одного взгляда на Клиффорда достаточно, чтобы сказать, что он относится к тому типу мальчишек, что собирают коллекцию монет, или жуков, или комиксов; что он слишком много смотрит телевизор и читает слишком много книг.