Мистериум
Шрифт:
— О, очень многим, — ответил цензор.
Циля принесла кофе.
— Ваша работа здесь посвящена сепарации урана, — сказал месье Бизонетт, консультируясь со стопкой бумаг, которые он достал из чемоданчика. — Конкретно, выделению изотопа уран-235 из природной руды.
— Именно, — подтвердил Фабрикант. Цилин кофе был густ и горяч, почти в турецком стиле. Тонизирует в северных холодах. Излишек его вызывал у Фабриканта тахикардию. — В конечном итоге мы хотим достичь каскадной реакции нуклеарного деления атома посредством высвобождения нейтронов. Чтобы этого добиться… — Он взглянул на Бизонетта и запнулся. Цензор взирал на него со скучающим презрением. — Простите. Продолжайте, пожалуйста.
Это могло быть серьёзно.
— Вы испытываете три способа очистки, — произнёс Бизонетт. — Газовая диффузия, сепарация электромагнитным полем и центрифугирование.
— Для этого и построен наш комплекс, цензор. Если вы хотите увидеть, как работает…
— Электромагнитный и центрифугационный проекты должны быть остановлены и закрыты. Диффузионный продолжится с некоторыми улучшениями. Вам пришлют чертежи и инструкции.
Фабрикант пришёл в ужас. Он не мог говорить.
— У вас есть возражения, — мягким голосом спросил Бизонетт?
— Господи! Возражения? Чьё это решение?
— Ведомства по военным делам. С согласия и одобрения Bureau de la Convenance.
Фабрикант не мог скрыть своего негодования.
— Нужно было проконсультироваться со мной! Цензор, я не хочу никого обидеть, но это абсурд! Мы ведём три процесса одновременно с целью определить наиболее продуктивный и целесообразный среди них. Мы этого пока не знаем! Я признаю, что диффузионный способ подаёт надежды, но с ним всё ещё есть проблемы — чудовищные проблемы! Диффузионные барьеры — наиболее очевидный пример. Мы пробовали никелевую решётку, но трудности…
— Барьерные трубки уже находятся в производстве. Вы должны получить их к декабрю. Детали будут описаны в документации.
Фабрикант открыл было рот, но потом закрыл его. Уже в производстве! Откуда взялось это знание?
Потом его осенило: очевиднейшее объяснение.
— Существует другой проект, да? Они нас опередили. Они достигли приемлемого уровня обогащения.
— Что-то вроде того, — ответил месье Бизонетт. — Но нам нужно ваше сотрудничество.
Конечно. Бюро, должно быть, финансировало собственную исследовательскую программу, лицемеры. Избыточность военного времени. Господи, подумал Фабрикант, сколько ресурсов впустую!
И — надо признать, он был пристыжен тем, что его обошли на финишной прямой, что где-то в другом месте все его проблемы были решены.
Он взглянул на чашку кофе, но аппетит уже улетучился.
— Теперь о самой бомбе, — продолжил Бизонетт. — У вас есть предварительные наброски?
Фабрикант сделал усилие, чтобы прийти в себя. Ну почему прокторы должны всегда лишать человека его достоинства?
— Что-то вроде нуклеарной пушки, — ответил он Бизонетту. — Говорить об этом пока рано, но обычная взрывчатка должна уплотнить обогащённый уран…
— Взгляните сюда, — сказал Бизонетт и протянул ему чертёж в разрезе чего-то, что Фабрикант поначалу принял за футбольный мяч.
— Оболочка содержит вот эти ячейки с взрывчаткой. Ядро — полая сфера из плутония. Я не теоретик, месье Фабрикант, но в документации всё объясняется.
Фабрикант уставился на чертёж.
— Допуски…
— Весьма строгие.
— Не то слово! Вы можете их соблюсти?
— Нет. Вы можете.
— Но это не прошло испытаний!
— Оно сработает, — ответил Бизонетт.
— Откуда вы знаете?
Цензор опять улыбнулся своей таинственной улыбочкой.
— Считайте, что знаем, — сказал он.
Фабрикант ему поверил.
Он сидел один в своём офисе после того, как цензор ушёл. Он был ошеломлён и обездвижен.
Его сделали бесполезным в течение — сколько прошло? — в течение часа.
Хуже того, всё казалось даже слишком реальным. Эти чертежи свидетельствовали о том, что проект будет продолжен; уверенность в этом цензора была несомненной. Атом будет расщеплён; пламя вырвется на волю.
Фабрикант, даже не будучи религиозным в общепринятом смысле, тем не менее содрогнулся от этой мысли.
Они разорвут само сердце материи, думал он, и результатом обязательно будет разрушение. Теологи вели споры о mysterium coniunctionis, мистерии объединения: в Софии Ахамот — мужчины и женщины в идеальной андрогинии; в природе — частицы и волны, несколлапсированной волновой функции; баланс сил а атоме. Баланс, который Фабрикант, как какой-то пагубный демиург, собирался нарушить. И в результате будут уничтожены города, если не весь мир.
Он чувствовал себя как Адам, заключённый архонтами в смертное тело. И здесь, на этом столе, было его Древо.
Его ветви — тень смерти; его сок — елей зла, а плоды его — пожелание смерти.
Последним, о чём он спросил цензора, было «Как далеко это зашло? Бомбу уже испытали?»
«Бомбы нет, пока вы её не построите, — сказал ему Бизонетт. — Испытания мы проведём сами».
Глава седьмая
— До весны, — сказал цензор Бизонетт. — Усмирите город до весны. Мы можем надеяться, что это сделаете?
В его вопросе таилось оскорбление. Саймеон Демарш посмотрел на телефон с кислым выражением на лице.
Это был телефон Эвелин Вудвард, подключённый наконец-то к внешнему миру через какой-то преобразователь импеданса, установленный военными: больше никаких радиотелефонов. Однако трубка, розовая и лёгкая и изогнутая неприличным образом, лежала в руке непривычно. Она была сделана из вещества вроде бакелита, но менее плотного; как сказали инженеры — пластик на нефтяной основе.
— Город уже усмирён, — ответил Демарш. — В городе спокойно многие месяцы. Я не предвижу проблем, пока военные сотрудничают.