Мистерия эпохи заката
Шрифт:
Я работал в компании «ЮКОС» у Ходорковского, который считался на тот момент самым богатым человеком в России. Нужно сказать, что компания работала действительно неплохо. У нас были очень толковые менеджеры, руководители, исполнители. Ходорковский — талантливый человек, и ему удалось создать образцовую компанию мирового уровня. Но как и остальные олигархи, он предпочитал играть по собственным правилам, забывая о том, что государству не всегда нравится, когда эти правила меняются без согласия на то власти.
В этом году произошел самый крупный
Во-первых, в самой Чечне существовало достаточно авторитетное руководство во главе с Ахмадом Кадыровым, который пытался стабилизировать ситуацию в республике. Во-вторых, поменялась международная обстановка, и боевиков, захвативших театр, уже никто не считал сепаратистами. После сентября две тысячи первого года приоритеты западных политиков изменились. И наконец, в-третьих, нужно было знать самого Путина. Он никогда не был человеком, готовым идти на компромиссы ради самих компромиссов. Он оказался смелым человеком. Однажды в Дрездене Путин вышел к разъяренной толпе и сумел ее успокоить, остановив беснующихся демонстрантов.
Но ситуация в Москве требовала кардинального решения. Путин колебался почти сутки. Безусловную поддержку в этот момент ему оказал Ахмад Кадыров. Но приказ о штурме мог отдать только президент. Он его и отдал.
Двадцать третьего октября вечером было захвачено здание театра. Becь день двадцать четвертого шли переговоры. И кто только в их не участвовал, кто только не делал шоу на крови! Популярные актеры, известные политики, ведущие журналисты. Все лезли на переговоры, не понимая, что своим появлением лишь мешают работать профессионалам и полностью дискредитируют власти, которые так и не смогли навести должный порядок. Одну из женщин, вошедшую в здание на Дубровке, террористы приняли за агента ФСБ и просто застрелили. Двадцать пятого октября Путин провел совещание с руководителями силовых структур. Очевидно, именно там и было принято окончательное решение.
В половине шестого утра у здания театра раздались три небольших взрыва и автоматные очереди. А уже через час официальный представитель ФСБ сообщил, что здание захвачено и почти все боевики уничтожены.
Погибло много людей, была неразбериха, случайные жертвы, убитые боевики. Но задача была выполнена. О действиях спецназа до сих пор спорят. Был ли оправдан такой риск? Нужно ли было пускать газ именно такой концентрации, имея в виду, что в зале находились люди, ослабленные долгим
За несколько лет до этого, в Лиме, террористы захватили здание японского посольства, в котором на тот момент было более пятисот человек. Среди заложников оказались дипломаты США, Испании, Австрии, Венесуэлы. Четыре месяца длились переговоры, после которых состоялся штурм здания посольства. Все четырнадцать террористов были убиты на месте. Погибло два спецназовца и один заложник, скончавщийся от сердечного приступа. Больше не погиб никто. Конечно, эта образцовая операция была проведена совсем в других условиях и против других боевиков.
Большие потери на Дубровке шокировали обычных граждан. Хотя спецназовцы выполнили свой долг добросовестно и мужественно. Они сумели предотвратить взрыв здания, освободить большую часть заложников.
Поразительно, что основным требованием боевиков тогда был вывод войск из Чечни и прекращение войны. Однако попутно они хотели получить и самого Ахмада Кадырова, предложив за него пятьдесят заложников. Власти не пошли на такой унизительной торг, сохранив своего союзника, и, возможно, показали колеблющимся чеченцам, что российская власть больше никого не намерена сдавать, как не раз поступала прежде. Это послание поняли многие.
Услышав голос Татьяны, я резко затормозил. Затем осторожно съехал на обочину дороги и обернулся к ней.
— Добрый вечер. — Я посмотрел на часы. Было девять вечера.
— Кажется, у меня появились большие проблемы, — произнесла эта потрясающая женщина. Она лежала со сломанной ногой, двумя сломанными ребрами, а говорила так спокойно, словно отдыхала на пляже в Антибе.
— Да — согласился я. — Вы что-нибудь помните?
— Разумеется помню. Я, правда, довольно сильно ударилась головой, но все хорошо помню. Вы встречали меня в аэропорту, затем мы поехали в Лондон и по дороге попали в аварию. Верно?
— Да. — Я невольно улыбнулся. Она действительно все помнила.
— А вот что было потом — не помню. Только какие-то отрывочные воспоминания. Меня куда-то везут, или мы куда-то едем. Какой-то голос с немецким акцентом.
— Он не немец, прибалт.
— Возможно, прибалт. И еще мне все время хотелось спать. Вот и все, что я помню. Теперь извольте вы объясниться.
— Не могу, — честно признался я. — Нас могут преследовать. Давайте я сверну на Каркасон, а когда мы съедем с главной дороги, я смогу с вами поговорить.
— Это так опасно? — Она чуть прикусила губу. Было видно, что ей тяжело опираться на руку.
— Пока нет. Но может стать опасным. — Я проехал немного дальше, затем свернул на север, направляясь в Каркасон. Потом еще раз свернул и поехал по узкой асфальтовой дороге.