Мистерия силы. Трилогия
Шрифт:
– Ну вот, теперь можно начать.
И он заиграл на гуслях. С каждым звуком в пространстве словно вспыхивали незримые образы, творимые этими дивными звуками, приводя всё живое в поющий восторг; и Мирослав начал подыгрывать отцу на своей свирельке. Музыка усилила свою волшебную силу; казалось, всё вокруг объяло дыхание чувств, исходивших от душ, извлекавших гармонию.
И тут Ведамира поднялась и плавно вышла на полянку. Она стала танцевать под эту чарующую музыку, кружась в ликовании. В её грациозных движениях таилась та сила, что движет мечтами, даря вдохновенье.
– Моя мама – богиня…
Когда это волшебное действо закончилось, Ведамира плавно подошла к супругу с детьми и вымолвила:
– Какая музыка чудесная! Я до сих пор витаю в небесах… А как вам мой внезапный танец?
– Мама, ты просто богиня! – воскликнул Родосвет.
– Да, такого я ещё не видел, – добавил Мирослав.
– Спасибо, милые мои, – сказала, улыбаясь, Ведамира. – Я думаю, что не одна я творила эти чудные движенья.
Светослов провёл ладонью по струнам гуслей и произнёс:
– Чудесное рождается внезапно… Да, мы все – боги.
Он одарил улыбкою супругу и добавил:
– А мама наша нынче новый Образ сотворила, сама не ведая того.
– И какой же? – вдруг удивилась Ведамира.
– Тот Образ, что распахнутые чувства круженьем по спирали возносит в небеса. Вращенье – суть его творящая, и это восхожденье смыслом тайным наделяет всё вокруг; и так же снизойдёт вращенье это в мир, когда туман проникнет в души… Ничто не исчезает в никуда – вот тот закон, что с нами вечно. И это нужно помнить и хранить.
Светослов, сказав всё это, вдруг задумался. Он отрешённо смотрел куда-то вдаль.
И Ведамира вдруг произнесла:
– Я думаю, что мы ещё немало образов все вместе сотворим. И дети наши всё сильней, мы вместе – сила, способная смирить грозу и сад из пепла возродить.
Светослов посмотрел на детей, сидевших в траве в ожидании чего-то нового и необычного, глянул на Ведамиру и провёл ладонью по струнам гуслей.
И он сказал:
– Пожалуй, я ещё сыграю. И спою…
Он пальцы к струнам приложил и заиграл.
Пространство сада всколыхнула музыка непостижимой красоты.
И Светослов запел:
– Лейся, явь поющая,
Ключевым биением;
Речью мы запущены
В чудеса творения.
Напои сияньем дух,
Воля чисторосная!
Я по воздуху веду
Силу светоносную!
Полыхнули на ветрах
Думы первоцветные;
И живут мечты в ладах
Росами несметными…
Эти фразы, слетавшие с уст Светослова, одновременно вспыхивали в пространстве, очаровывая Ведамиру с детьми. Затем они плавно растворились в воздухе. Светослов закончил петь, сделал каданс на гуслях, и посмотрел на детей и на Ведамиру.
Трёхлетний Родосвет вдруг воскликнул:
– Папочка, ещё! Ещё играй! Это волшебные песни!
– Да это же сияние слов, светословие! Ещё поиграй, папа! – подхватил Мирослав.
В глазах Ведамиры звучало то же самое, о чём просили дети.
– Ну, раз вам понравилось, то я спою ещё.
И Светослов опять заиграл и запел то, что он пел в детстве, когда ему было четыре года:
– Сад моей живой любви
Ныне дар мне вызвонил!
Воля ясная, лови
Славу мира сызнова!
Никому не дай пучин,
Сила всепоящая;
Вижу высь, я – Бога сын,
В сердце – быль звенящая!
Пропою тебе любовь,
Весь – как на ладони я,
Воссияет небо вновь
Света слов гармонией!..
Это пение Светослова сопровождалось точно таким же сиянием слов в пространстве перед ним. Он закончил играть и петь и выдохнул:
– Ну вот, теперь – всё в радости…
Дети заголосили.
– Папочка, ты кудесник! – воскликнул Родосвет.
– Папа, это живые песни! Я чувствую новые силы! – вторил Мирослав.
– Спасибо, милые мои, – ответил Светослов и посмотрел на Ведамиру. Она присела рядом с ним и положила свою длань на его руку; затем посмотрела ему в глаза и тихо произнесла:
– Сегодня ты играл великий гимн Любви… И, что бы ни случилось в грядущем, знай: мы неразлучны, сила в нас одна – она сквозь камни гиацинтом прорастает.
Светослов взглянул на супругу и ответил:
– Да, ты права; мы все – в одном пути. Так пусть звенит наш путь, смеётся и сияет!
И Мирослав воскликнул:
– Ура! Пускай сияет всё вокруг!
– И пусть звенит, как струны, из которых папа музыку берёт! – подхватил Родосвет.
– Молодец, Родосветушка! – изумилась Ведамира.
Они все встали; Ведамира взяла на руки Родосвета, и Светослов обнял их всех.
Так и стояли они, слушая тайну своих сердец и мысленно озаряя то будущее, от которого никому не дано уйти…
В это время по одной из троп, ведущих к селению Ведов, шёл странный человек. На нём была какая-то старая, потрёпанная одежда и стоптанные сандалии; лицо, обросшее густой бородой и впалые глаза свидетельствовали о том, что шёл он уже довольно долго. Но какова была его цель, оставалось загадкой. Человек этот иногда останавливался и прислушивался, пытаясь услышать что-то важное, необходимое для себя. Наконец, он уселся возле одной из высоких берёз и задумался, глядя вдаль…
Внезапный звук скачущей лошади напряг его и, похоже, обрадовал. Странник этот поднялся на ноги и глянул в ту сторону, откуда донёсся этот живительный звук. По просёлочной тропе скакал лихой молодой всадник на гнедом скакуне. Увидев странного человека с измождённым лицом, этот добрый молодец остановил коня возле него и спросил:
– Откуда и куда путь держишь, добрый человек?
– Да вот, хотел остановиться где-нибудь на ночлег… Иду я издалека… Притомился, – ответил странник.
– А что ты ищешь здесь? – опять спросил молодой ведрусс.