Мистерия убийства
Шрифт:
— Теперь у нас есть пароль, — вступил в разговор Брэндон, — и мы будем точно знать, правду говорят о мамочке или нет.
— Только не говори ему! — оборвал брата Кай.
Брэндон ожёг его взглядом, повернулся ко мне и произнёс с извиняющейся улыбкой:
— Мы не должны никому говорить это слово, потому что один человек может сказать другому, и тот сумеет нас обхитрить.
— Прекрасный план! — восхитился я, чувствуя, как истекают пятнадцать отпущенных мне минут. — И чем же вы занимались целый день? Играли в электронные
— Не-е… Телика там не было. Мы много играли в «Нинтендо». И в пинг-понг.
— И в другие игры тоже.
— Но больше всего мы тренировались.
— Тренировались? — Я посмотрел вначале на одного, затем на другого и спросил: — Каким же образом?
— Упражнения, — ответил Кай и перечислил, отгибая пальцы: — Отжимы, подъёмы, растяжки, гимнастика…
Перед моим мысленным взором возник доктор Менгеле, а в памяти вспыхнули слова: биопсия мышечной ткани, развитие дыхательного аппарата, кардиологические исследования.
— Он проводил какие-нибудь проверки? На машинах или аппаратах?
— Не-е…
— Но зато он иногда устраивал соревнования, — вставил Кай. — Больше побеждал я.
— Но не каждый же раз! — возмутился Брэндон.
— Мы ещё занимались гимнастикой, — сказал Кай. — Мёртвые сальто и всё такое. Ну, вы, наверное, знаете…
— Задние сальто тоже, — вмешался Брэндон. — Хотите посмотреть?
— У Алекса нет на это времени, — остановила их Эмма и добавила: — Похоже, они занимались этими делами по нескольку часов каждый день. Гимнастическое бревно, опорные прыжки. Я даже подумала, не является ли док бывшим спортивным тренером, у которого поехала крыша?
— Мы и по верёвкам лазали, — радостно произнёс Кай. — До самого потолка. Мы очень много этим занимались. Трудное дело. Лазанье делает вас сильным.
— По каким верёвкам?
Кай и Брэндон посмотрели друг на друга, пожали плечами, и Кай пояснил:
— Верёвки как верёвки. Только очень толстые. Они свешивались с крюков на потолке.
— С узлами лазать легче.
— Да. По простым вначале было очень трудно залезать. Помнишь, Брэн, мы с трудом карабкались лишь на пару футов?
— Да нет. Повыше.
— А… где это происходило? В спортивном зале? В большом доме?
— В подвале большого дома. В здоровенной комнате.
В подтверждение этих слов оба кивнули с весьма серьёзным видом.
— Какой длины были эти верёвки?
— Очень длинные. — Они снова посмотрели друг на друга.
— Думаю, что до этого потолка или…
Потолки в комнате Эммы имели в высоту примерно два с половиной метра.
— Нет, — запротестовал Брэндон, — гораздо длиннее… Верёвки были жутко длинными.
— Хм… Делал ли… этот человек… что-нибудь с вами?
— Что, например?
Я не знал, как это лучше выразить, но в разговор вступила Эмма:
— Нет. Ничего подобного.
— Чего подобного? — заинтересовался Кай.
Теперь Эмма не знала, что ответить. После небольшой паузы она сказала:
— Вы мне говорили, что он вас не обижал.
— Нет, он нас совсем не обижал, — покачал головой Кай. — Он нас любил.
— Он вас любил. Означает ли это… что он вёл себя, как ваш друг?
Эмма стрельнула в меня взглядом, но оставила вопрос в силе. Мальчишки отрицательно закрутили головами. Они уже устали и с трудом сидели на месте.
— Не-а, — сказал Кай. — Он был… он был… — мальчик вопросительно посмотрел на брата, но тот лишь пожал плечами, — он был… правильный парень. По большей части док оставлял нас одних. С нами он был только во время тренировок.
— В таком случае почему вы перестали ему верить? — спросил я у Кая. — В торговом центре, например, когда вы хотели позвонить маминому другу.
— Не знаю, — нахмурился мальчик. — Он просто… Нет, не знаю.
— У Кая отличная интуиция, и он ко многому относится с подозрением, — улыбнулась Эмма. — Что касается Брэндона, то он по натуре больше оптимист.
— Что это значит, мамочка? — спросил Брэндон.
— Это значит, что ты всегда надеешься на лучшее, детка, — ответила Эмма.
— А… туиция — это хорошо? — поинтересовался Кай.
— Интуиция. Это означает, что у тебя есть голова на плечах и ты веришь не тому, что говорят люди, а тому, что чувствуешь.
— Им часто приходилось жить в чужих семьях, а в системе патронажа довольно много прорех. Не все так гладко. Брэндон в этом отношении — исключение.
— О-о-о, — протянул Брэндон, — мамочка сказала «прорех».
Узнав, что похититель не мучил мальчиков, я испытал огромное облегчение. Однако меня смущало, что я не мог определить цели похищения. Зачем ему понадобились близнецы? Может, он зациклился на создании семьи? Или ему хотелось иметь сыновей? Какого рода отношения существовали между близнецами и похитителями?
— Этот парень… я хочу сказать док, питался вместе с вами?
— Не-а… На завтрак мы получали кукурузные хлопья и всё такое прочее, на ленч сами делали себе сандвичи, а ужин готовил он. Это была всякая еда в пластиковых коробках. Док разогревал их в микроволновой печи.
— Еда была хорошей, — сказал Кай. — Только здоровая пища. Никаких вредных продуктов.
— И кроме дока, вы так никого и не видели?
— Никого, — кивнул Брэндон.
Я думал, о чём бы ещё спросить, но Кай по собственной инициативе выступил с новой информацией:
— А иногда он показывал нам фокусы. Помнишь, Брэн? Вначале.
— Фокусы? — удивилась Эмма. Для неё это, видимо, тоже оказалось новостью. — Какие ещё фокусы?
— С картами и другими вещами. Ну, ты же знаешь: это называется магия.