Митральезы Белого генерала
Шрифт:
— Вам бы, господин Будищев в полиции служить, а не митральезы изобретать. Всех бы хитрованцев разом переловили!
— Один — один! — засмеялся Дмитрий. — А вы меня как вычислили?
— Помилуйте, Дмитрий Николаевич. Уж не думаете ли вы, что мы в Москве тут совсем на отшибе у цивилизации? Газетки почитываем, про гальванические опыты ваши наслышаны. Книжки опять же, сочинения господина Гаршина. Старшенький мой, изволите видеть, в Петербурге обучается. Так весьма хвалил лекции ваши в университете.
— Да неужели?
— Истинный крест! Так
— Вот всегда у нас так, — сокрушенно вздохнул Будищев. — Я им паразитам, о технологиях будущего, а у них одни хиханьки, да хаханьки на уме. Вот как с такими людьми Россию с колен поднимать?
— Что есть, то есть, — согласился купец и с надеждой в голосе поинтересовался: — ну так что, патронов много брать будете?
— Все что есть.
Возвращаясь в гостиницу, Дмитрий счёл, что день был трудным, а про ночь и говорить нечего, так что пора бы им с Фёдором и отдохнуть. Опять же, винтовку не мешало бы обмыть, а то вдруг она бой потеряет, обидевшись на подобное невнимание. А поскольку денег на большой загул не было, друзья решили обойтись бюджетным вариантом. То есть, решил, конечно, Будищев, а бережливый Шматов его горячо в этом поддержал. Так что в номер они заявились нагруженные не только оружием, но и увесистой корзиной со штофом водки и разнообразнейшей закуской.
Поначалу все шло вполне благопристойно. Разлив по чаркам хлебное вино, приятели чокнулись и дружно опрокинули в себя содержимое.
— Хороша! — выдохнул Федя, с сожалением посмотрев на ломящийся от яств стол, но марку выдержал и после первой закусывать не стал.
— Согласен, — кивнул Дмитрий. — Ещё по одной?
— Давай за помин души новопреставленных рабов божьих.
— Ах вот ты про что, — помрачнел юнкер, казалось и думать забывший о ночных перипетиях. — Разливай.
На этот раз они выпили, не чокаясь, и мрачно принялись заедать водку. Впрочем, долго грустить у них не получилось. Они были молоды, полны сил, а что касается смерти, крови и страданий… этого в их жизни и раньше было предостаточно. Меньше чем через час штоф лишился своего содержимого, так что, пришлось вызывать лакея и посылать его за добавкой. Шматов, правда, порывался сходить сам, но Будищев, скептически посмотрев на шатающегося приятеля, пресек эти поползновения на корню.
В общем, через пять минут у них был новый штоф, через четверть часа заиграла музыка в номере, а через полчаса стал доноситься жеманный женский смех, иногда переходящий в визг. Иными словами, праздник удался на славу.
Древние греки, подвыпив, частенько говорили, что истина находится в вине, но это лишь потому, что их вино не было хлебным. У русских по этому поводу есть другой афоризм — «утро добрым не бывает», и сегодня Дмитрий в который раз ощутил правоту этой мудрости, идущей из глубины веков. Присутствовали все признаки астенического синдрома, включая головную боль, жажду и острое желание дать кому-нибудь в морду.
Рядом раздавалось чье-то мерное сопение и, с трудом повернув голову на источник звука, Будищев заметил мирно спящую пышногрудую фемину. Определить возраст сразу не получилось, но одно можно было сказать точно — несовершеннолетней она не была.
— Уже хорошо, — пробормотал он и, приподнявшись, продолжил осмотр.
На диване спал ещё один свидетель ночного непотребства, а если точнее скрипач. Откуда он взялся было не совсем ясно, поскольку память такие подробности не сохранила. Но вот играл он, кажется, здорово. Федька даже плакал… вроде бы. Кстати, а где он? Пропажа, впрочем, скоро нашлась.
Как оказалось, Шматов сидел за ширмой, прихлебывал горячий чай и о чем-то беседовал с какой-то девицей, которую Будищев, не мудрствуя лукаво, тоже отнес к проституткам. Не то что бы на лице девушки читались следы пороков или одежда была какая-то уж очень фривольная, просто ожидать в их номере появления честной женщины после вчерашнего непотребства было несколько опрометчиво.
— Очень доброе утро! — мрачно поприветствовал он их.
— И вам, — натурально смутилась жрица любви.
— Похмелиться хочешь? — с готовностью предложил Федька и даже взялся за штоф.
— Нет, — помотал головой Дмитрий. — Избыточный опохмел ведет к запою, а у нас дел много.
— За пивком сбегать? — не унимался приятель, хорошо изучивший его вкусы, но на сей раз, юнкер остался непоколебим.
— Изыди, сатана! — вяло отмахнулся он от заботливого друга. — Дайте лучше, что-нибудь холодного и мокрого.
— Я сейчас рассольчику раздобуду, — подхватилась внимательно слушавшая их девушка и буквально через минуту доставила страждущему полный ковш капустного рассола.
— Умничка! — похвалил её Будищев, закончив утолять жажду. — Не дала помереть, не то что этот аспид.
— На здоровье, — так искренне улыбнулась она, что Дмитрий на секунду усомнился в её профессии.
— Как звать-то тебя, красавица?
— Запамятовали? — с явным ярославским выговором спросила она. — Виолетта я, а та что дрыхнет — Клементина!
— Ишь ты, — уважительно отозвался юнкер. — Не хухры-мухры!
— А то, — задорно рассмеялась служительница Эроса.
— Господа, — прервал их дрожащий голос только что проснувшегося музыканта. — Не откажите в любезности, поднесите чарку страждущему…
Скрипач оказался худым человеком в потертом сюртуке и с длинными немного спутанными грязными волосами. Помятое заискивающее лицо и дивный отливающий перламутром синяк не давали точно определить его возраст, но старым он не выглядел.
— Федя, налей человеку, видишь, мучается, — велел приятелю юнкер.
Шматов не заставил себя просить дважды и протянул стакан, приготовленный им для Будищева. Тот с неожиданной резвостью схватил его и залпом опрокинул в рот, после чего несколько раз судорожно сглотнул, будто сдерживая позывы рвоты, но все-таки справился, и даже немного посветлел лицом.