Мизгирь
Шрифт:
С той поры минуло много лет, Саша уже стала Александрой Николаевной, руководила целым отделом фирмы, и жила далеко от родной деревни, в большом городе, полном шума, людей и машин, где не было места любящим порядок и тишину домовым, русалкам, утаскивающим людей на дно омутов, и лесовику, аукающему в чаще. Бабушки тоже уже давно не стало, а дом её так и стоял – на память. Правда ездили туда родители только раз в году, в отпуск, а Саша и того реже. Всё как-то времени не хватало. А недавно Саша исполнила, наконец, свою давнюю мечту, к которой она шла целых десять лет – купила собственную
В самом разгаре веселья, в квартире раздался звук звонка. Саша подошла к двери и выглянула в глазок. В подъезде стояла невысокая сгорбленная старушонка в чёрном платке. Саша открыла дверь и, поздоровавшись, тут же вежливо принялась извиняться за беспокойство, хотя особого шума они и не поднимали, музыка в квартире играла довольно спокойная, а гости беседовали за столом, угощаясь блюдами и напитками.
– Я не за этим пришла, – пробубнила старуха, глядя исподлобья цепким колким взглядом на Сашу.
– Вам может что-то нужно тогда? – растерялась Саша.
Старуха бесцеремонно отодвинула хозяйку квартиры и прошла внутрь. Не снимая калош, она прошествовала в комнату, затем на кухню, а потом в ванную. Там она постояла, будто прислушиваясь к чему-то, а затем, отвечая на недоумённый взгляд Саши и притихших гостей, спросила:
– Ничего не замечала тут?
– Что именно? – не поняла Саша.
Старуха пристально поглядела ей в лицо, затем хмыкнула и развернулась к входной двери.
– Значит, не замечала, – пробурчала она себе под нос, – Ладно, я пойду, зайду к тебе в другой раз.
И старуха так же бесцеремонно, как и вошла, вышла прочь из квартиры, оставив всех в замешательстве.
– Саша, да ты не переживай, – поднялась из-за стола Яна, та самая беременная соседка по площадке, – Это Никитична, она на втором этаже живёт, как раз под тобой. Она малость не того. Постоянно ходит и бурчит что-то себе под нос. Она одна живёт, дети и те к ней не приезжают. У нас некоторые ведьмой её зовут за её скверный характер и язык чёрный. Она как ни скажет что, так сбудется. Потому и не общается с ней никто. Ты ей тоже больше дверь не открывай, а если где-то во дворе встретится, мимо проходи, не отвечай.
– Спасибо, Яна, теперь мне понятно её поведение, пойдёмте к столу, праздновать, – и Саша, забыв про странную старуху, тут же переключила внимание на гостей.
Глава 2
Жизнь Александры в новом доме сразу потекла, как по накатанной. Квартира была хоть и небольшой, но уютной и светлой, полной своей прелести. Широкие подоконники с цветами, мягкий плед на диване, торшер в углу и книжная полка с любимыми классиками. Саша полюбила своё жилище, приняла его сразу. Ей даже не пришлось привыкать – она словно всю жизнь здесь прожила. Соседи тоже оказались милыми и приветливыми людьми.
–
Все тут были как родные, и медлительная из-за большого живота Яна, и дед Семён из седьмой квартиры, и разговорчивая тётка Людмила Марковна, и бабушка-божий одуванчик Прасковья, и Володька из третьей, любитель погонять на мотоцикле, и шустрая девчонка-третьеклассница Анютка из первой квартиры. Все, кроме Никитичны. Та, всякий раз попадаясь Саше во дворе, провожала её тяжёлым хмурым взглядом исподлобья и что-то бормотала под нос. Саша поначалу не обращала внимания, старалась незаметно проскользнуть мимо с тарухи, но постепенно пристальный взгляд и внимание соседки к её персоне начали её жутко раздражать.
– И чего она ко мне привязалась? Когда бы я ни пришла, постоянно встречаю её, такое чувство, что она вообще не бывает дома, а только и сидит во дворе и караулит меня.
А в один из вечеров, когда Саша проходила мимо неотъемлемой Никитичны на скамейке, та вдруг резво поднялась с места, и, испугав этим Сашу, схватила её за рукав куртки.
– Не место тебе здесь. Уходи. Уезжай отсюда вон.
Саша оторопело посмотрела на старуху и с силой выдернула свою руку из её цепких пальцев, а после прошептала с раздражением:
– Да что вам вообще от меня нужно? Что вы привязались ко мне с первого дня? То домой ко мне приходите, то во дворе караулите.
– Уезжать тебе надо, – скрипучим старческим голосом повторила Никитична, – Пока не поздно.
– Да зачем мне куда-то уезжать? Мне нравится здесь!
– Видела их? – зашептала старуха, прижавшись к самому Сашиному плечу и дохнув на неё вонючим смрадом.
Саша отодвинулась от неё, едва сдержав рвотный позыв, схватила глоток свежего воздуха, выдохнула:
– Кого-о-о?
– Тени.
Саша покосилась на Никитичну в изумлении.
– Всё ясно, старуха и правда чокнутая, Яна была права, – подумала она, – А я ещё дурнее, коль вступила с ней в диалог. Больше ни разу не стану с ней заговаривать.
– До свидания, – произнесла она вслух, – Мне пора идти.
Никитична ничего не ответила и, молча, сделала шаг в сторону. Саша быстро зашагала к подъезду. У двери она оглянулась. Старуха стояла на том же месте и глядела ей вслед. Саша вошла в подъезд и прикрыла за собой входную дверь.
Дома она два раза проверила, заперла ли входную дверь на замок, и, не снимая куртки, несколько раз обошла всю квартиру.
– Да что же это такое, эта старуха совершенно вывела меня из равновесия, – Саша сняла, наконец, верхнюю одежду и, убрав её в шкаф, направилась в душ. Под горячими струями воды девушка потихоньку стала приходить в себя, раздражение и беспокойство отступали, душа вновь обретала умиротворение и покой.
После душа Саша поужинала и, взяв в руки книгу, которую недавно купила в книжном и ещё не успела начать читать, устроилась поудобнее на диване, завернувшись в пушистый, уютный плед. Мягкий приглушённый свет торшера падал на листы, и в этом жёлтом круге, Саша чувствовала себя, как на бабушкиной печке в детстве, так же надёжно и тепло. Постепенно Саша начала клевать носом и строчки стали расплываться перед глазами. Она уже было собралась отложить книгу и выключить лампу, как вдруг ручка входной двери щёлкнула.