Мизгирь
Шрифт:
Он очнулся, когда за окном уже вновь сияло солнце. Со двора неслись смех и скрип качелей. Витька вскочил на ноги и выбежал в коридор, и тут же его подхватили чьи-то руки. Это был папа, а позади него стояла смеющаяся бабушка:
– Витя, посмотри, какое чудо! Посмотри!
Витя поглядел в сторону кухни и увидел маму, которая в своём нарядном фпртуке стояла у плиты и варила его любимую рисовую кашу с курагой.
– Мама! – закричал во весь голос Витька и, вырвавшись из папиных рук, бросился к ней. Мама смеялась и обнимала его, плакала и снова смеялась. И все плакали и смеялись, а потом сели есть кашу.
Обследования показали, что мама совершенно здорова. Куда делась страшная болезнь последней стадии, врачи не могли понять и лишь разводили руками и твердили о чуде. Витька же так и не смог исполнить слово, данное «гномику», отвести Саньку на могилу и оставить его там. Он
Витька вырос, стал Виктором Егоровичем, он женился и у них с женой скоро должен был родиться ребёнок. Недавно они купили жильё в новом элитном доме и наслаждались просторной и светлой квартирой, обустраивая своё семейное гнёздышко. Этим вечером Витька возвращался с работы поздно, когда он вошёл в подъезд свет почему-то не горел. Странно, здесь такого никогда не бывало, всё работало исправно в этом новом комфортабельном и красивом жилом комплексе. Витька пожал плечами, сделал шаг, и тут вдруг услышал шелестящий, сухой шёпот:
– Витя-я-я… Ты забыл про своё обещание… Я пришёл, чтобы напомнить тебе о нём, Витя-я-я… Скоро у тебя родится сын… Выбирай, или он, или кто-то другой… Место встречи всё то же… Я жду, Витя-я-я…
Беги
Глава 1
– Эй, да что вы творите? – Лера отскочила в сторону, но было уже поздно. Проезжавшая мимо машина, пронеслась, не сбавляя скорости, по дороге, и окатила девушку грязью с головы до ног. Лера, чуть не плача, тщетно пыталась смахнуть влажные капли с одежды, но они мгновенно впитывались, и уже через несколько секунд она бросила это бесполезное занятие, и, погрозив кулаком вдаль, зашагала торопливо по улице. Она всё же не выдержала и расплакалась. Весь её новый светлый плащ бежевого цвета был покрыт тёмными пятнами воды из огромной лужи, что заполнила собою всю проезжую часть в этом месте улицы.
– Проезжая часть, – хмыкнула сквозь слёзы девушка, – Слишком громко сказано для такого захолустья.
Нет, свой провинциальный городок Лера любила и даже больше того, никогда и не мечтала о жизни в шумном мегаполисе, но выходки иных невоспитанных особ, вроде вот этого нахального мужика, что окатил её сейчас грязью и даже не подумал выйти из машины и извиниться, выводили её из себя. Сама она была девушкой интеллигентной и начитанной, родители её хоть и были людьми простыми, но сумели дать ей хорошее воспитание, привить качества настоящего человека, уважение к другим, способность ставить себя на место собеседника. И всяческие типы вроде этого мужика, или ему подобных, а также те ситуации, когда люди хамят, ссорятся, оскорбляют друг друга, выбивали ей почву из-под ног. Она могла сказать крепкое словцо и дать отпор, она не была слабачкой, но это настолько было супротив её природы, что после подобных конфликтов, даже если она и ставила собеседника на место и побеждала в споре, она и сама чувствовала себя опустошённой, выпитой до дна, разбитой. Нет, скандалы и публичная жизнь это явно не её. Она любит уединение и тишину. Может быть только этой чертой, безразличием, ей и нравился мегаполис – там никому нет до тебя дела, каждый живёт своей жизнью, не обсуждая соседей, коллег или родню. Там другой менталитет. Принцип обособленности. В этом и видела Лера свободу – не зависеть от мнения толпы, не оглядываться на окружающих, не думать, что скажет про это тётя Наташа или дядя Вася, а просто жить. Звучит, как парадокс, но чем масштабнее жилой пункт, чем больше проживает в нём людей, тем меньше в нём дела конкретно до тебя, человеку не нужен человек. И всё с точностью до наоборот в маленьких городках – тут каждому есть дело до твоей жизни, одежды, места работы и окружения. Бр-р-р-р…
– Вот почему людям настолько интересна чужая жизнь? – думала Лера, шагая по тротуару домой, в маленькую квартирку, что досталась им от бабушки мужа, и в которой они проживали вот уже три года после их с Геной свадьбы, – Зачем все эти журналы про личную жизнь звёзд? Вот мне совсем неважно, что поела сегодня на ужин певица Ксюша или с кем застукали на Бали юмориста Палкина. Они где-то там, далеко, а своя жизнь вот она, настоящая,
Лера вошла в подъезд и поднялась по лестнице на второй этаж их старенького трёхэтажного дома, в котором все друг друга знали. Достав из сумочки ключ, она отперла дверь квартиры, и, войдя внутрь, зажгла свет и остановилась перед зеркалом. Да, видок у неё был ещё тот, девушка вздохнула, и, сняв плащ, направилась в ванную, чтобы перед тем, как бросить вещь в машинку, застирать пятна вручную. Закончив с этим, она приняла душ, и отправилась на кухню, готовить ужин. Гена приходил позднее, он работал инженером на заводе, а она, Лера, трудилась в фирме по производству мебели помощником руководителя. С Геной они поженились три года назад, до этого ещё год встречались, с женитьбой их поторопила бабушка, которой очень уж хотелось увидеть свадьбу единственного внука, она уже давно болела, и боялась не дожить до торжества. Гена бабушку боготворил, она вырастила его после того, как погибли в автокатастрофе его родители, когда ему было всего шесть лет, он их почти не помнил. Потому после нескольких проведённых с ним бабушкой бесед, он сделал Лере предложение. Нет, он бы его и так сделал, он очень любил Леру, просто бабушка ускорила это событие. Гена хотел уважить бабушку, заменившую ему и мать и отца, она заслужила это. Да и кто знает, возможно, это была её последняя просьба.
Так и оказалось. Буквально спустя полтора месяца после свадьбы, бабушка Клавдия Максимовна отошла в мир иной, тихо и во сне. Она уже несколько последних лет боролась с тяжёлой болезнью, и, видимо, силой воли тянула себя в эту жизнь. Теперь же, увидев, что внук пристроен и у него появилась семья, она отпустила натянутую струну и тихо ушла к любимой дочери и зятю, фото которых стояло у неё всю жизнь на тумбочке у кровати.
После похорон, молодые продолжили жить в бабушкиной квартире, которая перешла по наследству Гене. Здесь всё было замечательно, уютно и чисто, хотя ремонт был простенький. Были, конечно, и свои минусы – в квартире не было балкона, и после рождения детей нужно было бы где-то развешивать многочисленные пелёнки и распашонки. Сейчас-то на двоих места хватало, да и то бельё имело несвежий запах после сушки. Опять же, за окном проходила основная центральная улица их городка, и потому день и ночь по дороге сновали туда-сюда машины, по ночам гоняла на мотоциклах, шумно визжа тормозами, молодёжь, всегда было шумно и пыльно.
– Ген, может, мы поменяем нашу квартиру? – спрашивала уже не раз Лера мужа, – Вот родятся дети…
– Родятся, тогда и поговорим, – отрезал Гена, – Мне эта квартира дорога, я в ней вырос, в первый класс отсюда пошёл, в институт.
– Я тебя, конечно же, понимаю. Но ты же сам видишь, что тут даже окно не открыть, – пыталась достучаться Лера до супруга, – Сразу же комната наполняется облаком пыли и шумом. И ещё эти соседи сверху, пьющие… Скандалят то и дело.
– Ну, я же как-то вырос, – разводил руками Гена, – И другие живут. Не блажи. Давай решать проблемы по мере поступления. Тем более кто знает, какие там соседи попадутся на новом месте? При продаже все они хорошие.
– Но я бы не хотела заниматься переездом с животом, и тем более, когда уже родится ребёнок.
– Лера… Мы женаты три года и пока у нас никто не родился!
Лера отворачивалась и уходила на кухню или в ванную, чтобы муж, наступивший на больное место, не видел её слёз. Гена был замечательный муж, и он явно не нарочно поддевал её этим, а лишь констатировал факт, но это не облегчало её страданий. Лера очень хотела маленького. Она, как и Гена, была единственным ребёнком у родителей, папа её умер, когда она училась в восьмом классе. Это произошло во время весеннего разлива. Он шёл по набережной и увидел, как в реку свалился мальчишка, один из тех, что шалили на берегу, и его сразу понесло потоком и уже грозило зажать между льдин. Мальчишку отец спас, об этом случае даже написали в статье местной газеты, но сам застудился сильно и вскоре умер. А мамы не стало, когда Лере уже было двадцать два. У неё была астма, развившаяся на фоне стресса после потери мужа, и один из приступов закончился трагически. Так и сошлись они, в общем-то, с Геной, два одиночества. Квартиру родителей Леры они продали, купили новую хорошую машину, а вторую половину денег положили на счёт в банке. Обоим тогда было по двадцать три, сейчас же исполнилось двадцать семь лет. И буквально позавчера Лера узнала, что ждёт ребёнка. А сегодня, за ужином, она собиралась сообщить эту новость супругу, окончательно убедившись в своём интересном положении.