Младенца на трон!
Шрифт:
Сосед Грохольского справа, Андрий Кошуб, все это время молчавший, оглядел гостей и решительно покачал головой.
– Нет, панове. Не дело нам Речь Посполитую предавать. Когда-то новая родина спасла наших предков от Иоанна-Мучителя. Все мы здесь жили в довольстве, так неужели сейчас отринемся?!
– Пока король относился к нам с уважением, мы были ему верны, - пожал плечами Александр.
– Но вы сами, пан Андрий, знаете: он ненавидит православие и лютеранство, всеми силами старается их истребить.
Константин, знаком показав лакеям, что можно убирать со стола, тоном радушного хозяина провозгласил:
– Прошу за мной, панове. Третьего дня управляющий мой привез из Парижа прекрасный нюхательный табак.
Гости поднялись и неторопливо направились в другую залу, на ходу пересмеиваясь:
– О, Париж, давно я там не был.
– Говорят, Франция сейчас на небывалом подъеме, надо попросить Людовика о помощи в войне со шведами.
– Ох, нет, пан Владимир, лучше под руку Москвы.
***
– Шайбу! Шайбу!
– азартно кричал Петр, глядя, как несуразно по льду мечутся игроки.
– Давай! Давай! Во-от, молодец! Да нет же, не туда!
– Чегой-то ты, государь?
– наклонился к нему Воротынский.
– Это ж казаки атакуют, не мы.
– Для меня, Иван Михалыч, тут нет своих и чужих. Аль запамятовал, что Малая Русь теперича с нами? А царь ко всем подданным должон быть одинаков. Они вон, бедолаги, и так с непривычки еле на ногах стоят.
– Ох, гляди, батюшка, - шутливо погрозил пальцем Шеин, - Васька осерчает. Он ведь главный в команде-то нашей. Вон че выделывает, лишь бы тебя потешить. О, упал. Никак в толк не возьму, как они вообще на этих штуках держатся?
Втроем они сидели на специально установленной скамье под навесом возле катка, сооруженного у стен Белого города, за лубяным торгом. А вокруг толпился народ, кто-то пришел посмотреть на игру, а кто-то - и на царя. Тетки в шугаях и душегрейках с умилением смотрели, как государь, забыв чин, подбадривает игроков.
Петр, устав кричать, опустился на лавку и подмигнул Воротынскому.
– Мы с тобой, Иван Михалыч, еще весь мир на соревнования соберем, вот поглядишь.
– Да что ты, батюшка, а ну как будет то же, что с персами? Сраму-то не оберемся. Аль забыл, как они по осени наших мужиков победили? Уж каких из Бронной слободы бойцов выставили крепких, так нет, заломали их слуги Аббасовы.
– Пустое, это ж не война, - отмахнулся царь и покосился на боярина, мысленно улыбнувшись: - "Надо же, головы уже почти вровень".
За прошедшие годы Петр вытянулся, повзрослел, светлые непослушные вихры падали на лоб, а серые
– В спорте проиграть не срамно, - продолжал он.
– Тем паче, наши-то на кулаках умельцы драться, а борьба - иное дело. Ты вот лучше скажи, как у нас дела с посланниками Аббасовыми.
– А чего с ними? Отправились восвояси. У нас уговорено: когда надобно станет, мы им вестника пошлем с упреждением.
– Добро, - кивнул Петр и повернулся к Шеину.
– Ну, а с Крым-Гиреем как, Михал Борисыч?
– Да все так же, батюшка. Наши его стерегут в Азове, человечка к нему подослали, будто бы евонного сторонника, через него Джанибек письма в Крым передает. Ну, а мы их читаем, вестимо. Сказывает наш поставленный-то, что хан уже о побеге поговаривает, покамест все подходцами да намеками.
– Рано пока, пущай подождет, настанет вскорости и его время, - улыбнулся Петр и вскочил: - Ну, давай же! Давай! Э-эх…
Он снова уселся, облокотился на подушку и вздохнул:
– Жаль, с ляхами война. Они еще прошлогод обещались с нами состязаться.
– Им сейчас, государь, сам ведаешь - не до хоккеев. Они и так-то с османцами да шведами смертным боем билися, а тут еще Бородавкины проделки. Не от хорошей жизни нам Сигизмунд войну-то объявил.
– Оно понятно, - кивнул Петр, - когда вся Малая Русь, почитай, переметнулась. А литвины? Сколько уже к нам с землями-то перешло?
– Графов да князей четверо, а мелких шляхтичей уж дюжин пять. Да-а, королю польскому не позавидуешь.
– Погодь, еще и не так лихо ему будет, - царь с хитрецой подмигнул.
– Чую, не токмо ему, - покачал головой Шеин.
– Патриарх Константинопольский гонца прислал, пишет, мол, готов он учинить то, об чем с тобой уговаривался.
– Пущай погодит покамест. Скоро уже.
В этот момент раздались разноголосые крики, и царь радостно вскинул руки:
– Гооол!
Воротынский со вздохом покачал головой: ну что ты будешь делать, а? Никакой степенности в государе. А с другой стороны - сидит себе, смотрит… как его… хоккей этот, вроде бы и в ус не дует - а пол-Европы перебаламутил. Чудеса…
– Эх, надо было Маржерету сказать, чтоб привозил французов учиться играть!
– щелкнул пальцами Петр.
– Не додумался я.
– Когда он вертается-то, батюшка?
– Да Бог его ведает. Посмотрит европейские армии да оружия новые - и назад.
– Ну да, ну да, - Воротынский поежился.
– Не пора ли нам, государь? Студено больно. Как бы ты не захворал.
– Вы с Михал Борисычем поезжайте, я с Васькой вернусь, - махнул рукой Петр.
Бояре встали, поклонились и направились к возку.