Младший наследник
Шрифт:
Я раздражённо вздохнул. И всё же, мне нужно «спасать семью», чтобы меня не придушил какой-то ошейник, и без безвременной кончины отца этого никак не добиться. Судя по детскому воспоминанию, Кикучи Орочи та ещё свинья, и у меня нет причин думать, что за несколько лет он сильно изменился.
Стоя в прихожей, Сейичи повернулся ко мне и попытался совершить классический манёвр — «плюнь в лицо, чтобы показать, что тут главный самец». Я, правда, в такие игрушки играть не собираюсь — я метнулся влево и спросил:
— Ты что, верблюд?
Поморщившись, Сейичи ответил:
— Вот оно как. Да ты головой ударился и окончательно с катушек слетел. Так и знал, что тебе одна дорога — в психушку.
— А из нас двоих только я веду себя неадекватно? Хватит пытаться меня задеть — лучше иди, выслужись перед гостем — думаю, у него достаточно ресурсов, чтобы раздавить тебя одним пальцем.
У него лишком смешное лицо, когда я его раздражаю. Я мило улыбнулся — знаю же, тело Сабуро так может. Сейичи дёрнул плечом и рявкнул:
— Сейчас ты идёшь со мной и молчишь в тряпочку. Покажу твою рожу Вяземскому, а потом под замок — нечего тебе делать на свободе.
Мужчина развернулся, чтобы отправиться куда-то вглубь дома, но я снова подал голос:
— Я тебе что, заключённый? Давай, попробуй запереть меня — я тебе глотку перегрызу.
Не успел я закончить, как мне в лицо полетел кулак. Сейичи надеялся, что я покорно приму удар. И всё же, собакой я себя не чувствую — я нагнулся, пользуясь тем, что я и без того куда ниже брата. Удар у него был хорош — заставил треснуть деревянную дверь позади меня, даже её не коснувшись. Я присвистнул.
— Сабуро! Я тебе все кости переломаю, мелкий говнюк! — взревел Сейичи. В этой семейке у всех проблемы с гневом? Один, затем второй — повезло же Сабуро с братьями. Такие сожрут, как волки — и косточки не останется.
Усмехнувшись, я метнулся к стене, снова мешая Сейичи по мне попасть. Тот бросился за мной с красным от гнева лицом, и я кинулся в коридор. Удар. Второй. Да уж, не повезло этой каменной стене, раз уж она сыпется от кулака братца.
Наконец, слыша отдалённые звуки шагов, не принадлежавших мне или Сейичи, я набрал побольше воздуха и воскликнул:
— Помогите! Спасите кто-нибудь, старший брат сошёл с ума!
Сейичи, казалось, озверел ещё больше. Я напрягся, заставляя пару слезинок скатиться по щекам — а актёрские способности до сих пор при мне, — и упал на землю в слабой попытке защититься.
А следующую секунду сам Кирилл Антонович схватил Сейичи за руку и лихо скрутил мужчину, лишая его возможности вырваться и напасть. Ставка была опасная, но почему-то я знал, что он появится. Вяземский явно не из тех, кто будет стоять и смотреть, пока беззащитного человека избивают. Особенно если он был товарищем по несчастью его дочери.
Я всхлипнул и протянул:
— Господин Вяземский, спасибо! Я думал, он меня убьёт!
— Ты! — прорычал Сейичи, извиваясь. — Это всё ты! Ну-ка отпустите
Кирилл Антонович покачал головой и ударил брата по шее — тот моментально обмяк в его руках, а вскоре и вовсе скатился на пол. И поделом.
— Ты в порядке, Сабуро? — спросил Вяземский, протягивая мне руку, и вздохнул: — В этой семье Кикучи действительно творятся странные вещи.
— Что здесь произошло? — раздался голос Марии. — Кто кричал? Я слышала грохот, будто землетрясение!
Девушка растолкала служанок, столпившихся вокруг, и осмотрела открывшуюся мне картину. Наконец, её взгляд остановился на собственном отце, и она спросила:
— Папа, что случилось? Этот Сейичи напал на тебя?
— Не на меня. Кажется, он накинулся на своего брата, — отозвался глава семьи Вяземких и обратился ко мне. — Почему он это сделал?
Я помотал головой, продолжая разыгрывать пострадавшего. Мария, которой уже удалось убедиться, что на напуганного оленёнка я не смахиваю, глянула с проблеском осознания, но не поторопилась меня сдавать. Притворившись, что смахивая слёзы, я потёр щеку под уголком глаза, чтобы он покраснел.
— Мы просто говорили, а затем он вдруг… Ни с того ни с сего… Будто в голове что-то щёлкнуло. С братом что-то не так, — прошептал я и глянул на Вяземского, раскрыв глаза так широко, как позволяло новое тело. — Наверное это… ах, я не должен говорить…
— Что? — нетерпеливо спросил Кирилл Антонович. — Скажи, не бойся.
— Старший брат так много пьёт. К тому же, недавно он начал что-то употреблять… Я видел, как кто-то приходил продать брату какие-то таблетки, — сказал я так тихо, чтобы только Вяземские это услышали. — Но я не был уверен… Я ничего толком не запомнил. Но Сейичи в последнее время такой странный.
Я поставил на то, что Мария не станет опровергать мои слова, напоминая, что я якобы потерял память. Она наблюдала с интересом, словно смотрела спектакль. Кажется, она даже ухмыльнулась — происходящее её явно веселит.
— Какой ужас, — выдохнул Кирилл Антонович; он уже имел что-то против старшего брата Сабуро, так что в том, что он полностью неадекватен, его не пришлось даже убеждать — он и так с радостью в это поверил. — Как я и думал — всё хуже некуда. И он должен быть наследником клана? Да если бы я в своё время так себя вёл, отец выгнал бы меня из дома. Или сам бы мне шею свернул.
— Не могу поверить, что была помолвлена с этим мусором, — Мария сморщила носик. — Я надеюсь, мы покинем этот дом как можно скорее.
Я вздохнул.
— Всё будет хорошо, — пообещал Кирилл Антонович. — Он ещё долго не очнётся.
— Спасибо, — ответил я.
Служанки предложили Вяземским перебраться в гостиную. Кто-то подхватил Сейичи, чтобы его унести — я бы сказал, зря. Было бы здорово, если бы первое, на что наткнулся Кикучи Орочи, войдя в свой дом — его старший сын, валяющийся на полу. Какое позорище.