Млечный Путь, 2012 № 03 (3)
Шрифт:
— Здравствуйте, офицер. — Транслятор работал превосходно. Никаких отзвуков лергойской речи, а голос весьма приятного тембра. И интонации присутствуют. — Я прошу вас ни в коем случае не дотрагиваться до моей спины…
— Вы ведь понимаете, что мне это известно, — с легкой укоризной перебил я.
— Понимаю. Но вас я вижу впервые, а мы никогда не изменяем своему правилу предостерегать новых знакомых. Меня зовут Гарромер. Могу я узнать наиболее удобную форму обращения к вам?
— А… Ну-у… — глубокомысленно ответил я. — А это?.. — Надеюсь, мой
Мои надежды оправдались.
— Это голограмма.
Стоит ли говорить, что я чувствовал себя идиотом? Нет, ну что меня смутило? Ведь не шевелится же, не шевелится! Что я, голограмм никогда не видел? Разумеется, в свое оправдание могу сказать, что у людей не принято украшать помещения своими объемными изображениями в полный рост.
— Конечно, Гарромер. Очень хорошая голограмма. Называйте меня… — я немного замялся, — называйте меня Русланом.
Вообще-то мне не очень хотелось, чтобы это чудище звало меня по имени. Я бы предпочел обращение «лейтенант». Но, по-моему, это было бы проявлением ксенофобии — не позволить инопланетянину обращаться ко мне так же, как остальные фигуранты дела. А расовые предрассудки мне чужды, как я уже говорил раньше.
— Я слушаю вас, Руслан. — Дьявол, ну до чего ж не вяжется этот приятный голос с этаким… Кто только придумал такие совершенные трансляторы?! — Мне очень жаль, что так случилось с Сергеем.
— Вам правда жаль? — неожиданно спросил я.
Гарромер ненадолго задумался.
— Сложный вопрос. Право, я затрудняюсь на него ответить.
— Ну… — Я покрутил в воздухе пальцами. — Вы испытываете сочувствие?
— Нет, Руслан. К своим… простите, тут нет нужного слова… в общем, к тем, кого нам пришлось умертвить, представители нашей расы не в силах испытывать сочувствие. Простите, — добавил он после паузы. — Я очень огорчен, мне неприятно, что так вышло, — вот, наверное, наиболее правильные определения. Само собой, я готов сделать все, чтобы помочь земной полиции разобраться в случившемся.
Я кивнул. Как ни странно, это признание не заставило меня относиться к лергойцу с какой-то особой неприязнью. Хотя и симпатией за эту откровенность я к нему не проникся.
— Расскажите, как все произошло.
— Начиная с какого момента?
— Ну, скажем, с того, как вы подали запрос на посадочный курс.
— Здесь рассказывать особо не о чем, — передние щупальца лергойца слегка зашевелились. Наверное, это была обычная жестикуляция, но по моей спине побежали мурашки. Вспомнились снимки шеи Матвеева. — Запрос подается автоматически, автоматически же принимается ответ и производится посадка.
— Хорошо… Итак, вы сели. Что дальше?
— Я включил голосовую связь и передал просьбу заправить мне полный бак СШ-37.
— Ваша машина использует именно этот вид топлива?
— О, диапазон довольно широкий. Это удобно, так как не все заправки имеют такой большой ассортимент, как здесь. Но СШ-37 — оптимальный вариант.
— И здесь он имелся в
— Да. Мне сказали, что заправка займет несколько минут, и предложили, если я пожелаю, выйти из машины.
— Вы пожелали?
— Да, я вышел.
— Зачем?
— Интересный вопрос. — Щупальца снова зашевелились. Как мне показалось, растерянно. — Я двадцать четыре часа не покидал своей машины. И после этого мне предстояло то же самое еще почти такое же количество времени. Я решил просто… А вы, Руслан, на заправках всегда остаетесь в машине?
— Нет, — я улыбнулся. — Почти никогда.
— Для чего же тогда спрашиваете?
— Давайте договоримся так, Гарромер. Наша беседа складывается предельно просто. Я задаю вопросы, вы на них отвечаете. Причем, правдиво отвечаете. Доступно?
Я изобразил на своем лице холодную и циничную ухмылку, прежде чем сообразил, что для лергойца она ровным счетом ничего не значит. Рефлекс…
— Да, это мне вполне доступно, Руслан. Спасибо, что разъяснили специфику нашего разговора.
Ч-черт! Судя по интонациям, не издевается… Хотя кто их разберет, этих осьминогов.
— Итак, вы вышли из машины. Что было дальше? — продолжил я как ни в чем не бывало.
— Заправщик уже был на площадке и возился со шлангом.
— Что сделали вы?
— Ничего особенного. Походил по площадке, около машины, стараясь не мешать человеку заниматься своим делом.
— Сколько времени заняла заправка?
— Две минуты двадцать секунд примерно.
Я с удивлением посмотрел на Декса. Потом до меня дошло, что транслятор просто таким образом перевел какие-то лергойские единицы времени. Найдя компромисс между точностью перевода и естественностью звучания фразы.
— Что происходило дальше?
— Сергей подошел ко мне. Я попросил его не дотрагиваться до моей спины.
— Именно в этот момент? Почему вы не сделали этого раньше? — спросил я.
— Раньше не было необходимости. Я не подходил близко к человеку, и физический контакт между нами был невозможен. Он все время находился в поле моего зрения. И я считал неправильным отвлекать заправщика от работы.
— Хорошо. — Я потер подбородок. — Как отреагировал Сергей на вашу просьбу? Уверены ли вы, что до него дошла ее суть?
— Сергей отреагировал адекватно. Сказал, что встречался раньше с лергойцами и знает нашу особенность. Потом представился. Я ответил тем же. Сергей сказал, что машина заправлена и может лететь.
— Вы о чем-нибудь еще говорили?
— Нет. Я только поблагодарил и расплатился, после чего открыл люк в машине и собрался подняться на борт. Тогда я и ощутил касание моей спины.
— Дальше понятно. — Я поморщился. — Получается, вы впервые повернулись к Сергею спиной, и сразу произошел этот несчастный случай?
— Да, вы совершенно правы, Руслан.
— Кроме вас и Сергея на площадке был кто-нибудь еще?
— Нет.
— Вы уверены?
— Я никого больше не видел.
Подумав, я обратился к лергойцу с просьбой: