Мне бы в небо
Шрифт:
– Чистое полотенце на полке.
Капитан обернулся на тихий скрип двери и застыл со спальником в руках.
– Я… – девушка замялась. – Ничего, что я ее надела?
Она стояла в дверном проеме, не решаясь зайти в комнату и переминаясь босыми ступнями на холодном паркете. Влажные кудрявые волосы, потяжелевшие от воды и отражавшие свет единственной горевшей лампы, обрамляли бледное лицо с огромными испуганными глазами и огненным каскадом спадали на плечи и спину. Серая мужская рубашка, застегнутая на все пуговицы, свободно висела на хрупком теле, прикрывая округлые бедра, но совершенно не скрывая невероятно длинные для ее роста ноги.
– Полотенце мокрое… а мне больше нечего…
Капитан сглотнул и тут же отвел взгляд, расстилая спальник на полу:
– Ляжешь на кровати. А завтра решим, что с тобой делать.
– Спасибо, сэр, но это ваша кровать. Мне лучше вернуться в свою комнату.
– Хочешь, чтобы эти уроды вломились к тебе посреди ночи и закончили начатое?
От его холодного, снисходительного тона Жизель захотелось скривиться. Капитан разговаривал с ней как с маленьким несмышленым ребенком. Но понимание того, что он прав, заставило ее содрогнуться и съежиться.
– К тому же, у меня будут большие проблемы, если кто-то увидит, как ты выходишь из моей квартиры в таком виде.
– Простите… – Жизель опустила глаза в пол, сжимая край рубашки.
– Да черт с ним, – капитан махнул рукой и отошел в сторону кухни. – Чай будешь? Продрогла вон вся.
– Буду, – она наконец-то нерешительно улыбнулась, но тут же поморщилась от боли в губе. – Я могу сама сделать. Только скажите, где…
– Фостер, сядь уже куда-нибудь. А то пальцы отморозишь.
Капитан отвернулся к плите, выключая закипевший чайник и доставая из шкафа две кружки и цветную банку. Через пару минут он протянул Жизель, умостившейся на краешке стула сбоку от стола, горячую кружку, а сам сел напротив нее, откидываясь на спинку и закидывая ногу щиколоткой на колено.
– Теперь понятно, почему ваша рубашка всегда застегнута на все пуговицы, – Жизель внимательно наблюдала за ним сквозь длинные ресницы, обхватив кружку с чаем двумя руками и вдыхая приятный аромат мяты и мелиссы.
– И почему же? – капитан вопросительно выгнул бровь, делая глоток.
– Из-за татуировок, – и она осмотрела его руки, полностью забитые от косточек на запястьях и до рукавов футболки, а может и дальше, цветными рисунками. Парень почти физически ощущал на коже ее изучающий взгляд.
– Интересно, а что вы делаете летом, чтобы скрыть их? – тут же смутившись из-за своего вопроса, Жизель уткнулась носом в кружку, пряча за ней пылающие щеки, а капитан расхохотался, чем заставил ее покраснеть еще больше. И удивиться. Она впервые слышала, как он смеется.
Отсмеявшись, капитан одним глотком допил чай, поставил пустую кружку на стол и ответил заговорщическим шепотом, слегка наклоняясь вперед:
– У меня есть несколько тонких рубашек на этот случай. Но об этом никто не должен знать.
– О, так вы умеете шутить.
– И об этом тоже лучше помалкивать, – капитан подмигнул ей и встал, потянувшись за своей кружкой.
– Давайте, я уберу… – Жизель резко вскочила на ноги, но тут же запнулась и полетела вперед. В ту же секунду ее обхватили крепкие руки, не давая упасть.
– Нет, серьезно, Фостер, как можно быть такой неуклюжей?
Девушка подняла голову и встретилась взглядом с такими же серыми как у нее глазами, в которых все еще играли смешинки.
– Я не знаю… – тихий выдох, и она, встав на носочки, потянулась и накрыла его губы поцелуем, чувствуя как напрягается все его тело.
Глава 5
Жизель показалось, что это короткое мгновение длилось вечно, когда капитан разорвал поцелуй и мягко отстранил ее от себя.
– Фостер, что это было? – его широкие плечи тяжело вздымались от неровного дыхания. А хриплый голос, в котором удивление смешивалось с чем-то, что она не могла уловить, запустил толпу мурашек по всему телу Жизель.
Девушка моргнула, приходя в себя и мысленно ругая себя на чем свет стоит: «Черт, Жизель, а ведь и правда, что это вообще было то? Ты с ума сошла? Черт».
– Простите, сэр, это… это больше не повторится, – она отошла на шаг назад, отчаянно краснея, повернулась к нему спиной и обняла себя за плечи, впиваясь нервно сжимавшимися пальцами в ткань рубашки.
– Просто этот вечер… меня чуть не… уф… – Жизель выдохнула, собираясь с мыслями, и продолжила еле слышным, подрагивающим голосом: – Я до сих пор чувствую их мерзкие руки на себе… И я хотела… наверное, заменить эти ощущения другими… – ее голос, насквозь пропитанный болью и злостью, сорвался на последнем слове.
Капитан смотрел на подрагивающие плечи Жизель и не мог понять, что сейчас произошло, и как она вообще на это решилась. И видел он уже перед собой не своего курсанта, а очень соблазнительную девушку. В голове проскакивало миллион мыслей, и каждая заканчивалась тем, как он яростно берет ее прямо здесь, на кухонном столе.
Парень отвесил себе мысленную оплеуху: «Райт, ты совсем сдурел? О чем ты вообще думаешь? Она. Твой. Курсант!»
– Жизель… – капитан впервые назвал ее по имени, и девушка удивленно обернулась на этот мягкий глубокий голос. – Я не железный. Если я дотронусь до тебя еще хоть раз, то точно не смогу остановиться. И завтра утром ты будешь об этом жалеть… И я тоже…
Он провел рукой по своим волосам и спустился ладонью на шею, слегка сжимая, как будто пытался собраться и привести себя в чувства.
Жизель вдруг почувствовала непонятный прилив уверенности после его слов. Ему понравилось. Он хотел ее. И она готова была поддаться своему внезапному порыву.
– Дело только в этом? – интонации в ее голосе мгновенно изменились, став более чувственными и соблазняющими.
«Черт, Жизель, что ты творишь? Это просто смешно. И жалко. Идиотка! О, заткнись, я просто хочу забыть! Мне нужно, чтобы он помог мне забыть!» – мысленно спорила она сама с собой.