Мне нельзя тебя хотеть
Шрифт:
— Мне все равно! — отклонилась, когда потянулся к ней, чтобы коснуться искусанных губ. Я очевидно совсем съехал с катушек, потому что потерял всякий страх и сейчас не смог бы остановиться даже под страхом смерти — настолько хотелось почувствовать ее губы своими. — Марк! — отстранилась еще и тут замок ванной щелкнул, и мне пришлось разжать руки, и рыжая тут же бегом скрылась за входной дверью.
Пашка вышел из душа в одном полотенце на бедрах. И чего греха таить вид у него был помятый. Мешки под глазами и белое как снег лицо. Ну еще бы: столько пить.
— Доброе утро, — отозвался, беря в руки остатки
Вынес сумки из подъезда, Геннадич с Дашей о чем-то переговаривались стоя у машины с поднятой крышкой багажника, и как только я подошел замолчали и отступили, позволяя все сложить.
— Марк, какие на сегодня планы?
— Папа, — Дашка попыталась вклиниться, сердито шипя, но короткий взгляд отца в сторону дочери заткнул ей рот.
— Да никаких особо. Не думал пока.
— Приезжайте сегодня с Павлом на шашлыки, к вечеру, я надеюсь он придет в себя?
— Почему бы нет? — пожал плечами, Геннадич удовлетворенно кивнул и захлопнул крышку багажника, а Даша закатила глаза и прошла к пассажирской двери.
— Дарья займется закусками, а мы пожарим мясо, погода кажется налаживается, — оглядел чистое небо на котором ни облачка и похлопал меня по плечу. — Ну тогда до вечера, ждем вас к шести.
— До вечера, — в унисон отозвался, провожая отца своего лучшего друга взглядом. Тот сел за руль и тачка медленно стронулась, а я достал сигареты из кармана и закурил, задумчиво глядя вслед уезжающему кроссоверу.
Значит, решила убегать. Ладно, я принимаю правила твоей игры. Только учти: когда я догоню, шанса остановиться уже не будет.
48
Весь день я слонялся из угла в угол поражаясь неестественной тишине в квартире. Пашка отсыпался, а я тупо бродил и размышлял.
Дашка знала, кто я, не узнать не могла, значит с самого начала понимала, на что идет. Да, мне не понять мотивы ее поступка, да она молодая и взбалмошная, но ведь что-то ей двигало. И это было явно не желание потрахаться по быстрому, тогда что?
Мне казалось в тот самый первый день она наслаждалась нашим общением и не смотря на легкую зажатость вела себя свободно. И я не принуждал ее, хотя, помнится, она сбежала тогда, когда решила, что я ушел за выпивкой. Значит, искренне надеялась обвести меня вокруг пальца. А ведь все было бы проще просто скажи она свое имя. Я бы мгновенно охладел и распрощался, боясь больших проблем, которые за этим грядут. И тогда не провел бы с ней ту ночь и не захотел бы повторить.
Черт, да, я хочу повторить. Только теперь без спешки, медленно и со вкусом, потому что кроме меня у Дашки не было партнеров, и она не знает что такое настоящий секс. Тот перепих в душе нельзя назвать таковым, я думал только о себе. А теперь я хочу подумать о ней. О ее удовольствии.
Давно пора было себе в этом признаться. А я убегал от себя и от мыслей о Дашке, потому что боялся последствий. Все пытался зацепиться за отголоски старой жизни и за надежду, что встречу другую девушку, которая вернет меня на путь ловеласа.
Вот только
Нет. Нет. И нет.
Потому что я знал, ее появление в моей жизни изменит привычный уклад к чертям. Я никогда не позволял себе привязываться к людям, исключение лишь единицы, а Даша так рвалась, буквально навязывала мне свои чувства, с ноги вышибала дверь в душу, что сработал блок и я намеренно отказался от того, что она по своей наивности предложила мне. И убегал от нее, убегал.
Но вчера, когда она увидела меня и Иру, когда сбежала, я понял, что больше всего на свете боюсь не привязаться к ней, а потерять ее. Потерять те секунды украденных поцелуев, потерять задумчивую улыбку, когда она с лицом строгой, но справедливой училки ведет этот гребаный балетный кружок, потерять этот неуловимый сладковатый аромат земляники, постоянно витающий в квартире как полное и безапелляционное подтверждение ее присутствия здесь. Все это покинет мою жизнь, и она станет пустой. Никчемной.
Именно такой, какой и была до появления в ней Дашки. Эта рыжая бестия перевернула все с ног на голову, но только в таком ракурсе мне стала видна простая истина: одиночество лишь иллюзия счастья. Настоящее счастье сжимать ее в руках и касаться рыжих прядей губами. Ловить ее улыбку, размышлять почему хмурится или закусывает губу.
Черт, если я ее потеряю, я никогда себе этого не прощу.
Пашка наконец проснулся и вышел в гостиную. Друг теперь выглядел бодрее и явно отоспался, правда темных кругов под глазами это не убрало, да и его лицо покрытое пиратской щетиной говорило о том что усталость после сна никуда не делась.
— Кофе будешь? — спросил, заметив, что друг вышел из спальни уже одетый в трико и футболку. — Чайник только вскипел.
— Не хочу, — отозвался, даже не глянув в мою сторону, и сел на диван, включая приставку. Что ж, ладно.
— Геннадич звал нас к себе сегодня. Ты поедешь? — повернулся к раковине, споласкивая чашку. Невольно прислушивался, но ответа от друга так и не дождался. Отложил посуду, вытер руки полотенцем и обошел барную стойку, подходя к дивану.
Пашка решил меня задолбать? Ему удалось.
— Какие-то проблемы? — спросил, вставая перед экраном телевизора так, чтобы заслонить собой Пашкин матч. — Если да, говори прямо не надо отмалчиваться.
— Что ты скажешь бате по поводу его просьбы? — задал вопрос ровным тоном, но раздражение все равно сочилось в каждой интонации. — Чтобы отговорить Дашку от службы.
Отвел взгляд, понимая, что брат прав. Я ведь так и не добился желаемого и не выполнил просьбу Геннадича. Если только Даша вчера не узнала Иру на моих коленях, и не решила из принципа больше не устраиваться чтобы не видеть соперницу. К последнему склонялся.