Мнемоскан
Шрифт:
— Ну, хорошо, — сказала, наконец, Карен. — Это будет книга не о Диномире. Но это будет первая моя книга за пятнадцать лет.
— У тебя есть наброски сюжета? — спросила Эрика. — Пробные главы?
Быть восьмисотфунтовой гориллой очень удобно, в частности, потому, что очень редко приходится напоминать окружающим об этом факте.
— Мне они не нужны, — не колеблясь, заявила Карен
Я бросил взгляд на телестену как раз вовремя, чтобы заметить кивок Эрики.
— Ты права, — сказала она. — Тебе этого не нужно.
— Какой был самый крупный аванс, выплаченный за книгу? — спросила Карен.
— Сто миллионов долларов, — не задумываясь, ответила Эрика. — Барбаре Гейгер, финальную книгу сериала про Лиена.
Карен кивнула.
— У «Сент-Мартинс» по-прежнему преимущественное право на мой следующий роман?
— Да, — ответила Эрика.
— Отлично, — сказала Карен. — Свяжись там с Хироши. Дай ему семьдесят два часа на то, чтобы подготовить предварительное предложение на сумму более ста миллионов долларов, иначе ты устраиваешь аукцион. Скажи ему, что мне нужна половина в момент подписания контракта, и я хочу его подписать в течение недели после того, как мы придём к соглашению. Когда получишь чек, я скажу, какие из него производить выплаты от моего имени — но для начала мне нужны деньги на поддержание штанов, так что дай мне сто тысяч наличными.
— Как скоро у тебя будет готова рукопись? — спросила Эрика.
Карен на минуту задумалась.
— Я больше не устаю и не трачу времени на сон. Скажи ему, что рукопись будет через шесть месяцев; он сможет начать продажи к Рождеству 2046-го.
— У тебя есть рабочее название?
Карен не задумалась ни на секунду.
— Да. Скажи им, что книга называется «Теперь меня ничто не остановит».
Одним из недостатков того, что ведущим адвокатом Карен был Дешон, а не Малкольм, была его потребность во сне. В доме Карен было шесть гостевых спален, и Дешон сейчас давал храпака в одной из них. Малкольм тем временем читал с телестены в зале заседаний судебные прецеденты, а Карен, держа своё слово, удалилась в кабинет делать наброски для будущего романа.
И я остался в гостиной один. Я испытывал её огромное обитое кожей механизированное кресло-кровать. Мне никогда не нравилась кожаная мебель, когда я был из плоти и крови, потому что от неё я всегда потел, но сейчас у меня такой проблемы не было. Откинувшись на спинку, я упёрся взглядом в серую поверхность выключенного телеэкрана.
— Джейк? — сказал я тихо.
Ничего. Я попробовал снова.
— Джейк?
Что за…?
— Это я. Другой Джейк Салливан. Который снаружи.
О чём ты говоришь?
— Ты не помнишь?
Не помню что? Как я вообще тебя слышу?
— Ты не помнишь меня? Мы разговаривали некоторое время назад.
Что ты имеешь в виду — «разговаривали»?
— Ну, в общем, не разговаривали, да. Не вслух. Но мы общались. Наши разумы соприкасаются.
Ерунда какая-то.
— Ты и раньше это говорил. Посмотри на свой левый локоть. Прямо под ним на внешней стороне руки должны быть нацарапаны три маленьких икса.
Ты знал… надо же. Как они здесь оказались?
— Ты их там нацарапал. Ты не помнишь7
Нет.
— И не помнишь, чтобы мы раньше общались?
Нет.
— А что ты помнишь?
Разные вещи.
— Что ты помнишь из последнего времени? Что с тобой было вчера, например?
Я не знаю. Ничего особенного.
— Хорошо, хорошо. Гмм… посмотрим. Ну, ладно, вот. Последнее Рождество. Расскажи мне про последнее Рождество.
Ну, тогда как раз снег выпал — в Торонто много лет не было Рождества со снегом, а тут снег выпал на сочельник и пролежал до самого дня подарков [17] . Я подарил маме набор серебряных тарелок.
Я был ошеломлён.
— Продолжай.
Ну, а она мне подарила красивые шахматы с фигурами из оникса. Дядя Блэр приходил на рождественский ужин, и…
— Джейк.
Да?
17
С 24 по 26 декабря.
— Джейк, какой это был год?
Две тысячи тридцать четвёртый. Хотя нет, мы же говорим про Рождество, так что ещё был прошлый год — две тысячи тридцать третий.
— Джейк, сейчас 2045.
Ерунда.
— Это правда. Сейчас сентябрь 2045. Дядя Блэр умер пять лет назад. Я помню рождество, о котором ты говоришь; я помню снег. Но это было больше десяти лет назад.
Чепуха. Что происходит?
— Это я и хотел бы выяснить. — Я помолчал; мои мысли метались, пытаясь всё это уложить в голове. — Джейк, если сейчас 2034, как ты утверждаешь, то как ты оказался в искусственном теле?
Я не знаю. Сам этому удивляюсь.
— В то время мнемоскана ещё не было.
Мнемоскана?
— «Иммортекс». Процесс мнемосканирования. Загрузка сознания.
Молчание. Потом:
Ну, я не могу отрицать тот факт, что я нахожусь здесь, в каком-то синтетическом теле. Но… ты сказал, что сейчас сентябрь?
— Да.
Это не так. Сейчас конец ноября.
— Будь это так, листья бы уже облетели — если ты по-прежнему в Торонто. Ты выглядывал сегодня на улицу?
Не сегодня, нет. Но вчера…
То, что ты считаешь вчера, не считается.
В этой комнате нет окон.
— Синяя, да? Комната с синими стенами?
Да.
— На стене висит плакат со схемой устройства мозга, верно? Я попросил тебя надорвать его в десяти сантиметрах над левым нижним углом.
Не было такого.
— Было. Когда мы в прошлый раз контактировали. Посмотри и увидишь. Надрыв длиной в один сантиметр.