Мнемоскан

Сойер Роберт Джеймс

Если Дешон был обескуражен, он удачно это скрыл.

— Благодарю вас, доктор Неруда, — сказал он. — Вопросов больше не имею.

— И на этом мы сегодня закончим, — сказал судья Херрингтон. — Присяжные, должен вас предупредить о…

Прошло уже немало времени с тех пор, как я общался с другим экземпляром меня, но сегодня вечером это случилось снова, когда я смотрел по телевизору матч «Блю Джейз». Они играли так погано, что, похоже, я позволил своим мыслям отвлечься. Возможно, мой зомби и не возражал против зрелища их разгрома, но моё сознание не могло больше этого выносить, и…

И внезапно у меня в голове появиась другая версия меня. Я приказал телевизору отключиться и напряг слух.

Это странно…

— Привет! — сказал я. — Привет, ты там?

Что? Кто?

Я вздохнул, снова прошёл всю канитель объяснений, кто я такой, закончив словами:

— И я знаю, что ты думаешь, будто сейчас 2034 год, но это не так. На самом деле сейчас 2045.

О чём ты говоришь?

— Сейчас 2045 год, — повторил я.

Само собой. Я и так это знаю.

— Правда?

Конечно.

То есть, это не тот самый экземпляр с проблемами с памятью, с которым я разговаривал в прошлый раз. Чёрт, интересно, сколько их всего.

— Ты вроде говорил про что-то странное.

Что? А, да. Да, очень.

— Что именно?

Я уронил ручку, которой писал.

— И что?

И успел её поймать прежде, чем она долетела до пола.

— Ну, сейчас в твоих реакциях отсутствует медленный химический компонент, — сказал я. — Сейчас всё электрическое и происходит со скоростью света.

Нет, не в этом дело. Я видел, как ручка падает, видел её отчётливо, когда она летела к полу.

— Я не замечал подобного обострения восприятия.

Не думаю, что это обострение восприятия… Вот. Я подобрал её и уронил снова. Она падает как в замедленной съёмке.

— Падает в замедленной… как это может быть?

Понятия не имею, если только…

— О чёрт…

То-то и оно.

— Ты на Луне. То есть, полагаю, это может быть любое место с пониженной гравитацией, в том числе орбитальная станция, которая вращается слишком медленно для земного «же». Но поскольку мы уже знаем, что у «Иммортекс» есть база на Луне…

Да. Но если я на Луне, разве в разговоре не должно быть задержки ситгнала? Луне же в… скольки? — в четырёхстах тысячах километрах от Земли.

— Типа того. А свет движется со скоростью 300000 км в секунду, так что… сейчас прикину… должна быть задержака в секунду с третью.

Может, она и есть. Может быть.

— Давай проверим. Я сосчитаю до пяти; когда ты услышишь, как я говорю «пять», ты подхватишь и сосчитаешь от шести до десяти, а потом я — от одиннадцать до пятнадцати. Хорошо?

Хорошо.

— Раз. Два. Три. Четыре. Пять.

Шесть. Семь. Восемь. Девять. Десять.

— Одиннадцать. Двенадцать. Тринадцать. Четырнадцать. Пятнадцать.

Не заметил никакой задержки.

— Я тоже.

Тогда как?…

— Эндрю Портер говорил что-то об использовании квантового тумана для неивазивного сканирования мозга оригинального Джейка Салливана…

Ты думаешь, что копии квантовано спутаны?

— «Квантово». Правильно говорить «квантово».

Я знаю.

— Я знаю, что знаешь.

Квантово спутаны. То есть мы связываемся мгновенно…

— Именно. То, что Альберт Эйнштейн называл «некими жуткими дальнодействиями».

Полагаю, это возможно.

— Но зачем бы «Иммортекс» стала создавать ещё одну копию меня на Луне?

Я не знаю, сказал голос у меня в голове. Но мне это не нравится.

— Ты ведь не можешь вернуться сюда, на Землю. Здесь может быть только один я.

Я знаю. Везучий чёрт.

Я подумал об этом.

— Похоже, так и есть.

Карен вернулась на место свидетеля, в этот раз вызванная Марией Лопес, а не Дешоном.

— Ранее, — сказала Лопес, — во время перекрёстного опроса Алисы Неруды, ваш адвокат, мистер Дрэйпер, использовал термин «джерримендеринг» в отношении определения границы между жизнью и смертью. Вы это помните?

Карен кивнула.

— Да, помню.

— Вы профессиональный писатель; я уверена, что у вас обширный словарный запас. Не могли бы вы просветить нас относительно значения этого вычурного слова?

Карен наклонила голову набок.

— Оно означает перекраивание границ для получения политического преимущества.

— Этот термин, — сказала Лопес, происходит от имени Элбриджа Джерри, не так ли, который изменил границы избирательных округов в Массачусетсе, будучи губернатором этого штата, так, чтобы его партия получила большинство на следующих выборах, верно?

— Герри, — сказала Карен, — а не Джерри. Мы стали говорить «джерримендеринг», но губернатор — а впоследствии вице-президент — произносил свою фамилию «Герри».