Мода в саване
Шрифт:
Тем временем карета скорой помощи съехала с летного поля на дорогу и покатила мимо главных ворот «Цезарева двора».
— Поедем вокруг коттеджа, — сообщил упырь. — Такие правила. Около главного отеля все должно быть тихо-гладко. Очень разумно, по-моему. Стоит только подняться, и на чужие беды смотреть уже не хочется. Вы не замечали? В другом районе подобное было бы развлечением, но только не тут. Нет, все должно быть шепотом и на цыпочках. Бог ты мой, он заболел, заприте его в больнице и не показывайте мне! Только так. Вы хорошо знали этого джентльмена, сэр? Как думаете, он ведь не щадил
Мистер Кэмпион глубоко вздохнул.
— Не знаю, — отрезал он. Обычно Кэмпион не страдал излишней чувствительностью, но не всякому дано спокойно переносить общение с упырем.
— Прошу прощения, — сухо сказал санитар и наконец-то умолк.
Через некоторое время, однако, мистер Кэмпион, успев уже позабыть о своем спутнике, увидел вдруг, как тот разглядывает довольно изящные смуглые руки Рэмиллиса. Нижняя фаланга указательного пальца одной из них была крепко перевязана ниткой, и санитар изучал ее.
— Это единственный тест, который можно проделать на ходу, — сообщил он. — С чашками на груди тут не повозишься.[14] Ну вот, видите, кровь не приливает. Он мертв. Я сразу понял, что он мертв. Днем, наверное, все было, как обычно, да? Вы, судя по всему, просто потрясены, да?
— Да, днем все было в порядке.
Голос мистера Кэмпиона прозвучал недостаточно твердо, и взгляд сверкающих глаз вновь обратился на него.
— Так вы что-то заметили? Что-то было не так, да? Наверное, его мучили дурные предчувствия. Такое часто бывает. Странно, конечно, и врачи говорят, что это все чушь, но я не раз такое видел. Много раз сидел вот тут с плачущими родственниками, ну вот как мы сейчас с вами сидим, и все они говорили мне одно и то же. Прямо перед припадком они вдруг что-то почувствовали. Это все ненаучно, конечно, и вряд ли объяснимо. Но это правда. Как вы считаете, здесь так и произошло? У этого джентльмена были какие-нибудь предчувствия? Могло такое быть, что он знал, что сегодня умрет?
— Нет, — уверенно ответил мистер Кэмпион. — Не думаю, что это хоть раз пришло ему в голову.
Под колесами заскрежетал гравий, и упырь выглянул из окна.
— Приехали, — сообщил он. — Сейчас придет доктор, скажет вам ровно то же, что и я, а заплатят ему за это больше.
Через двадцать минут мистер Кэмпион получил первую подсказку. В тот момент он не распознал ее, но впоследствии понял, что именно тогда его туманные идеи начали обретать форму.
Гайоги ожидал прибытия скорой помощи в своем кукольном домике, и только брошенная на дорожке повозка указывала, что он добрался сюда не по воздуху. Он и здесь успел совершить чудеса организации — их встретила женщина в костюме медсестры, а дворецкий принес одеяла и горячую воду. Двое мужчин внесли носилки в дом.
— Боюсь, это все бесполезно, — тихо произнес Кэмпион, стараясь не обижаться на явный упрек в карих глазах Гайоги. — Когда я его обнаружил, он был уже мертв.
Гайоги взял его за руку.
— Какой ужас, — сказал он. — Просто невозможно. Осторожнее, молодые люди! Тут ступеньки. Двигайтесь плавно, пожалуйста.
Подъем
— Сейчас придет доктор, — прошептал он. — Я ему позвонил, и он сразу к нам двинулся.
— Из города?
— Нет-нет. Он приехал сюда поиграть в теннис. Его фамилия Бакстон-Колтнесс, он живет на Аппер-Брук-стрит.[15] Очень достойный человек. Очень приятный. Вы знакомы? Он сейчас придет.
Несмотря на всю свою тревогу, Гайоги был любезен и даже слабо улыбался. Он напоминал фокусника, который во время какого-то крупного номера попутно показывает еще один небольшой фокус.
— Как удачно, что он тут оказался, не правда ли?
— Просто чудо, — неохотно согласился мистер Кэмпион. — Невероятное совпадение. Надо провести дознание.
— Дознание? Дознание в «Цезаревом дворе»?
Существует гримаса, неизменно возникающая в подобных случаях. Это недоверчивое отвращение, которое медленно проявляется на лице человека, столкнувшегося со смертельным оскорблением, беззастенчивым попранием всех моральных норм и устоев. Именно это выражение сейчас возникло на лице Гайоги, и мистер Кэмпион чуть было не почувствовал себя виноватым, но все же сделал над собой усилие и ухватился за ускользающее от него чувство пропорции.
— Друг мой, поймите, он же скончался совершенно внезапно.
— Я в этом не уверен, — спокойно ответил Гайоги. — Вы хороший, разумный человек, Кэмпион, но вы порой бываете склонны к поспешным выводам. Мы еще не знаем, скончался ли он на самом деле. Будем надеяться, что нет. Решать доктору.
Мистер Кэмпион моргнул, но не успел ничего ответить, потому что в этот момент появилась вторая повозка, в которой сидели Джорджия и Вайвенго. Джорджия бросилась к Кэмпиону. Она была бледна, но держала себя в руках, и на мгновение ему показалось, что она с трудом скрывает восторг, — впрочем, эту мысль он тут же отбросил как недостойную.
— Дорогой, как он? — спросила она, заглядывая ему в глаза. — Не бойтесь быть честным. Все плохо, да? Я стараюсь сохранять спокойствие, можете на меня положиться. Этот милый юноша подготовил меня к худшему, и я уже не ребенок. Я выдержу любую весть. Как он?
— Джорджия, мы не знаем.
Гайоги, видимо, передалось ее настроение, и Кэмпион впервые почувствовал легкую тошноту. Все здесь слишком умело владели собой.
— Доктор уже едет. Не ходи к нему пока что. С ним медсестра, она отличная девушка. Ты замечательно держишься. Я знал, что ты воспримешь все спокойно. А пока пойдем посидим у меня.
— Он прав, леди Рэмиллис, — вмешался Вайвенго с очаровательной заботливостью. — Из окна вам будет виден вход в дом. Как только доктор приедет, мы сразу же все узнаем.
Гостиную уже привели в порядок после похмельного завтрака, и на столике, словно на экстренный случай, выстроились в ряд стаканы и графин с выдержанным бренди. Гайоги принялся наливать всем присутствующим.
— Я попросил Делла собрать всех тут, — сказал он. — Дом охраняется, поэтому журналисты к нам не пробьются — пока что, по крайней мере. О, кто-то идет. Наверное, доктор Бакстон-Колтнесс.