Модель для сборки 20 лет: Юбилейная книга
Шрифт:
А вот я Наташку дождусь и попрошу ко мне сбегать, решила Екатерина Ивановна.
Набегавшие тучи съедали звезды, зашумел ветер. Опять гроза, что ж – июль, знамо дело. Громыхнуло так близко, что Екатерина Ивановна вздрогнула и решила дождаться Наташку под козырьком подъезда. Шаркая валенками, она поднялась по ступенькам, но тут какое-то движение в углу двора привлекло ее внимание. Близоруко сощурившись, Екатерина Ивановна пригляделась: у дальнего подъезда сидел Амур, а перед ним, на границе света и тьмы, стоял кто-то в темном плаще – не плаще, в балахоне каком-то. Амур поднял морду, словно собирался завыть. Тот, в плаще, отпрянул, нелепо взмахнув широкими рукавами. Ослепительный шар раздулся и лопнул между ними брызгами нестерпимого света, заставив Екатерину Ивановну на секунду зажмуриться. И тут же гулкий раскат грома ударил по барабанным перепонкам. Тугой теплый ветер бросил ей в лицо пыль и опавшие листья. Потянуло грозовой свежестью.
Что же это делается, а?
– Амур! Амурчик!
Еще издали Екатерина Ивановна поняла, что у подъезда уже никого нет. На потрескавшемся асфальте выделялся темный, будто закопченный круг. Что-то блеснуло под ногой. Она наклонилась и подняла с земли обрывок ошейника с бляшкой.
Наташка ракетой вылетела из подъезда и, оглядевшись, подбежала к Екатерине Ивановне.
– А где Амур, баб Кать?
– Ой, не знаю, Наташ, – запинаясь, пробормотала та. – Как молния-то полыхнула, да еще гром вдарил, он гавкнул и кинулся куда-то. Видать, испугался.
– Да ты что, баб Кать, он же никогда грозы не боялся.
– Так грохнуло-то как! У меня самой аж сердце зашлось.
– Ой, ну что же делать? Потеряется ведь! – Наташка закусила губу, с надеждой оглядывая двор. – Амур! Амур!!
– Ты беги, матери скажи, вместе и поищем.
Первые крупные капли застучали по листьям. Наташка кинулась домой. Екатерина Ивановна поднесла к глазам обрывок ошейника и, протерев бляшку, долго на нее смотрела.
«АМУР»…
– Поискать мы, конечно, поищем, – прошептала она, – всё тебе легче будет, дочка.
Полосатый зверь умирал. Он лежал на боку и старался не смотреть на тушу огромной птицы, что поедали сейчас его сородичи. Он помнил, как первый бросился на фороракоса, как получил когтем в брюхо. Зверь знал, что будет дальше, но ни о чем не жалел, был спокоен и почти доволен.
Послышалось негромкое рычание и повизгивание. Зверь повернул морду. Несколько таких же, как он, остромордых и полосатых, опоздав к пиршеству, подбирались теперь к нему, поблескивая в клочьях утреннего тумана маленькими черными глазками. Ну, вот и всё. Зверь приподнялся на передних лапах, оскалил зубы и пополз навстречу.
И всё же он был доволен. Он знал, что за миллионы лет отсюда всё обошлось.
Александр Бачило
Дом на холме
Слово автора:
Едва узнав о существовании «радиопередачи, в которой читают фантастику», я поспешил отправить туда свои рассказы и был счастлив получить благоприятный ответ от Сергея Чекмаева. Циничный расчет подсказал мне, что слушатели аудиокниг – весьма внушительная аудитория, сравнимая с тиражами печатных изданий. Такими возможностями для публикации не пренебрегают. С тех пор я всегда высылаю рассказы Сергею, как только у меня появляется что-то новенькое.
В лице Влада Коппа и всей команды МДС каждый автор получает мощнейшего союзника в борьбе за симпатии читателей. Помимо достоинств самого текста, аудиторию покоряет артистизм исполнения, возможность зримо представить написанное. Это почти экранизация. В то же время слушать, а не читать, бывает просто удобно. Ведь в это время можно гулять, не натыкаясь на прохожих, рулить, делать уборку, ремонт, мастерить что-нибудь руками и даже укладывать детей спать. Да еще и с музыкальным сопровождением, которое в МДС всегда высочайшего качества. В общем, совершенно особый вид искусства.
Пока ехали в трамвае, Гошка заснул и просыпаться на нужной остановке категорически отказался. Марина еле протиснулась с ним к выходу под окрики утрамбованного народа. Мне с чемоданами и сумкой тоже пришлось нелегко. На нас косились неприязненно, с подозрением – уж очень мы были похожи на беженцев, а беженцы всегда раздражают. Особенно тех, кому бежать некуда…
Трамвай укатил. Мы остались одни посреди неосвещенной улицы. Никогда раньше я здесь не был и даже не знал, что в городе есть такое место. Позади нас тянулся бесконечный бетонный забор, а впереди темнела громада холма.
– Нам туда, – я показал на смутно прорисованную в небе вершину.
– Ох, – Марина перехватила Гошку поудобнее. – Ты уверен?
Я пожал плечами. Уже и не помню, когда я в последний раз был хоть в чем-то уверен…
– А где дом? – спросила Марина.
– Отсюда не разглядишь. Светомаскировка, наверное…
– Как же мы туда заберемся?
Я взялся за чемоданы.
– Пошли. Там видно будет…
К вершине холма вела растоптанная лестница с гнилыми досками вместо ступеней. Она пологими стежками из стороны в сторону штопала холм, отчего идти было ненамного легче, зато гораздо дальше. Мы совсем выбились из сил. Марина никак не хотела подождать, пока я затащу наверх чемоданы и вернусь за ребенком, ей было страшно оставаться в темноте с Гошкой на руках. В городе много разного рассказывали об этих окраинах. Мне и самому не терпелось добраться до чертова дома поскорее. Если бы оказалось, что я перепутал холмы и никакого дома здесь нет, мы бы, наверное, оба разревелись.
Но дом был. Серая унылая девятиэтажка в один подъезд, с плохо замаскированными, зато надежно зарешеченными окнами. Когда-то, в хрущобные пятиэтажные времена, такие небоскребы называли «свечками». На стоянке перед подъездом – несколько машин. Черт! Как это я не сообразил, что к дому обязательно должна вести дорога! Карабкались, как дураки, ноги били в темноте. Впрочем, по дороге, наверное, еще дальше, а машину теперь хрен поймаешь…
Металлическая дверь подъезда производила солидное впечатление. Стрелковый глазок, бронированный домофон – всё, как положено. Я поставил чемоданы и набрал номер квартиры. Долгое время ничего не происходило. Гошка захныкал во сне, наверное, замерз.
– Тихо, тихо, маленький, сейчас пойдем баиньки! – шептала Марина.
Вот будет номер, если нас и на порог не пустят. Куда же нам тогда? Хоть в петлю…
Громко щелкнул замок. Я обрадованно ухватился за стылую металлическую ручку. Дверь нехотя подалась. Из подъезда пахнуло теплом и кошками.
– Заползайте! – бодро скомандовал я.
Пока всё складывалось благополучно. Замызганные стены подъезда были покрыты незамысловатыми надписями вкривь и вкось. Кто-то плюс кто-то равняется пронзенное сердце, Жирный – лох и, конечно, смерть уродам. Вполне обычные надписи, вполне обычный дом. Вот только ни охранника, ни даже вахтерши здесь не оказалось.